С.) и шамхальского большого сына (Хасбулата. –
Н. С.) и других владельцев удовольствовать и впредь милостивыми награждениями да б в тож время туркам в Грузии учинить диверзию».
[438]Шафиров считал крайне важным привлечь на свою сторону ставшего по воле Надира шамхалом Хасбулата, чтобы сохранить влияние на Ширван. «Надлежит новоиспеченного шаф-кала весьма к стороне В. И. В. склонить и объявить подшится, – писал он в докладной императрице, – понеже через него шафкала возможно… и без неприятельского со стороны В. И. В. объявления… Шемаху взять ибо как он, так и Усмей… при моей бытности в Гиляне неоднократно просили от командующего генерала токмо позволения, дабы могли Шемаху взять».[439]
Но запоздалые попытки Петербурга восстановить утраченные позиции в Дагестане и Ширване оказались нереальными. Склонить Порту к отказу от намеченного похода одними дипломатическими мерами России не удалось. В середине мая в дипломатических кругах Стамбула стало известно, что Порта приняла официальное решение отправить в поход крымского хана «со осьмьюдесять тысячами татар».[440]
Это решение турецкого правительства было встречено по-разному в дипломатических кругах Европы. «И все здешние чужестранные министры кроме неприятеля французского и предателя английского посла, – доносил Неплюев 15 мая, – настоящее турецкое послание нам и другим министрам торжественное объявление за манифест, а ханский действительный поход за разрыв мира почитают».[441] Оно привело к нарушению Константинопольского договора 1724 г. и послужило поводом для начала русско-турецкой войны 1735–1739 гг.[442]
Донесение Неплюева поступило в Петербург 14 июня, а на следующий день кабинет министров принял решение о необходимости вооруженного отражения османо-крымской агрессии на Северный Кавказ.[443] Находившемуся в Польше графу Б.-Х. Миниху 23 июня был отправлен указ начать демарш в сторону Крыма, чтобы задержать поход крымского хана. Одновременно находившемуся на Кавказе генералу Левашову дали предписание преградить путь Каплан-Гирею на Кабарду и Дагестан.[444]
Но Левашов не ждал пассивно указаний из Петербурга. В преддверии тревожных событий он заблаговременно принимал меры для сохранения влияния России в регионе. Стремясь удержать местных владетелей на ее стороне, он стал закреплять их подданнические отношения, подписывая соглашения о взаимной поддержке. С начала до середины 1735 г. были приняты присяги на верность России от владетелей и старшин 30 населенных пунктов Дагестана и Чечни, в том числе Салатау, Акуши, Мекеги, Цудахара, Муги, Губдена, Кафыркумуха, Эрпели, Карабудахкента, Бойнака, а также уцмия Кайтага Ахмед-хана. Накануне османо-крымского нашествия в аманатах находилось от Большой Кабарды 11 человек, Малой – 4, Аксая – 1, Эндирея – 4, Чечни – 2. Кроме того, специальным распоряжением В. Я. Левашова дополнительное жалованье стало выдаваться кумыкским владетелям Мехди-беку, Султанмураду, Сурхаю и Алишу Хамзину, брагунским мурзам Мураду и Мудару Кучумовым. Всего от кабардинских и кумыкских князей содержалось аманатами в Кизляре 22 человека.