Она пошла на чердак терема и через слуховое окно стала смотреть на приближающееся к Киеву войско Святослава. По одному только виду гарцующих всадников и бодрых пеших воинов, по количеству поклажи на повозках можно было заключить, что сын возвращается с победой. Ольга перекрестилась и сошла вниз. Она ждала сына с особой торжественностью. Все слуги, гриди и сама она были празднично одеты. На княгине — шёлковое чёрное покрывало, завязанное под подбородком. Из-под него виднелось верхнее платье византийского шитья — царственного пурпурного цвета, с широкими рукавами, с широкой жёлтой полосой на подоле. Платье перехвачено шёлковым поясом. Остроносые сафьяновые башмачки наведены золотом. Так она нарядилась только для встречи сына. Это было сделано в подражание византийским императрицам.
Летом 966 года князь закончил двухлетний поход.
Из Киева поплыл Святослав по Десне на Оку через земли северянского племени, которое уже было под рукою князя. Он заявился к вятичам и спросил их:
— Кому дань даёте?
— Хазарам дань даём по шлягу с рыла…
— Будете под моей рукой, — сказал он, и поплыл дальше — на Каму.
На Каме он полонил город Булгар, спустился вниз — полонил буртасов, спустился по Волге ещё ниже — и разрушил Хазарскую державу. Он пошёл дальше в горы — между двух морей, завоевал ясов и касогов. Хазары, с которыми воевал ещё Олег и которые брали до него дань и с полян и с северян — теперь были обессилены. Волга стала русской рекой, а все восточные славяне объединены были под одну княжескую руку. С тех пор и беглые русские люди, оседавшие на вольных землях по обеим сторонам Керченского пролива (их звали бродниками) были присоединены Святославом к Киевской земле, а сама местность стала называться Тму-Тараканская Русь.
Русские земли очутились впритык с владениями греков в Крыму.
Ольга увидела, как улицы столицы стали заполняться отрядами дружины и воинов. Секиры их и шлемы отражали блеск солнца. Бесконечно тянулись повозки, нагруженные тюками, их везли степные кони и тяжёлые волы. Верблюды, колыхаясь, несли на спинах огромные узлы с добычей. Повозок и верблюдов было такое множество, что Ольга не верила собственным глазам. Военачальники и часть дружины, приближенные к князю, ехали на конях, богато убранных восточной сбруей и коврами. Впереди на белом коне ехал сын её — князь Святослав, которому не исполнилось ещё и двадцати пяти лет, но который совершал уже дальние походы, выигрывал все битвы и который проявлял такую воинственность, что мать не знала — радоваться тому или горевать.
Киевляне встречали войско восторженными криками, и город превратился в огромное сборище, в котором всё двигалось, шумело и дышало сознанием счастливо завершённого похода, в исходе которого многие сомневались, припоминая горестную гибель Игоревой дружины на берегах Итиля. За князем следовали знатные пленники: визири Багдадского Халифа, наместники Хазарского кагана, их жены и дети, в пышных цветных восточных одеждах. Затем шли со своими гаремами и боярами царьки Волжской Болгарии в плетёных кольцах, в бронзовых браслетах на руках и ногах… И когда часть этой процессии подошла к воротам княжеского дворца и Святослав сошёл с коня, молодой, ловкий, сильный, бодрый, загорелый, со счастливым сиянием голубых приветливых глаз — Ольга кинулась к нему и повисла на шее. Князь, который считал, что суровому воину не пристали слезы и шумные изъявления чувств на глазах у посторонних, спрятался от дружины, расцеловал свою мать и растрогался.