— Бери, бери! — настаивал князь. — У меня привычка — дарить гостю все, что ему понравилось. Я этот обычай перенял на Кавказе, когда полонил ясов и касогов.
Слуги собрали все шкуры зверей, скатали их, связали и уложили в повозки. Калокир был очень доволен. Опять пили из рога. Грек стал хмелеть, а князь только улыбался, да щупал густые усы, опущенные книзу.
— Руссы — богатыри, их не берет никакое зелье, — сказал Калокир. — Я всегда любуюсь, князь, глядя на молодцов твоей дружины.
По долгу хозяина Святослав ответил тем же:
— Мне передавали, подобно молнии обрушился Никифор на врагов своих. Слава необыкновенного полководца им по праву заслужена. Он стремительно захватывал города, а жителей устрашал, разорял, сжигал, истреблял непокорных. Перебил неисчислимые полчища иноземцев и далеко распространил могущество ромеев. Арабы дрожали, армяне тряслись, сирийцы бросали оружие, заслышав о приближении василевса. Одно имя его наводило на всех ужас.
Калокир был поражён осведомлённостью князя, который между тем продолжал:
— Восхищаюсь! Полководец должен быть достоин своих воинов и тогда любовь их подпирает его удачи. Расскажи мне подробно о Никифоре.
Калокир сказал:
— Это угрюмый, богомольнейший из людей, часами простаивающий перед иконами, однако, родился для ратных подвигов. Он любит армию, сражения, походы, солдат и военный порядок. Нарушителей этого порядка он карает без пощады. Однажды, например, он заметил, что один солдат на поле боя бросил свой меч. Царь приказал сотнику отрезать солдату нос. Сотник пожалел беднягу и этого не сделал, думая, что царь забудет. Но царь никогда ничего не забывает. На другой день он осведомился исполнено ли его распоряжение. И тут же велел перед строем отрезать нос у самого сотника.
Святослав весело рассмеялся:
— Жесток, но и умён, бестия.
Он отдёрнул занавеску. Ветер ворвался в комнату и прошёлся по стенам, позвенел оружием. Разгорячённый вином и беседой, князь стал жадно глотать свежий воздух, идущий из глубин тёмной дубравы. Калокир встал с ним рядом и тоже с удовольствием прохлаждался, поёживаясь от холодных струй осеннего ветра и встряхиваясь.
— Я вижу мудрую расчётливость Никифора в ратных делах и большой смысл, — сказал князь. — Чтобы управлять огромной державой, нужна крепость в теле и сила в мозгах. Мощь полководца и правителя, как ствол дуба, должна поддерживать каждый лист на кроне и безжалостно стряхивать хилую ветку как можно скорее. Ум твоего василевса достоин похвал.
— Василевс не чувствителен ни к похвалам, ни к лести, но проницателен в делах и отменно лукав. К врагам, не сдающимся сразу, он не знает пощады. В последнем походе на Таре он побил сорок тысяч аравитян. К этому трофею он присовокупил новый. Велел своим солдатам отрубить головы у оставшихся аравитян и в сумках нести эти головы в стан. Утром он приказал поднять эти головы на копья и поставить рядом со стеною, потом перебрасывать их в город. Жители, увидя головы своих родственников, были объяты ужасом. Послышались стоны мужей и вопли жён и матерей. И в это же время всюду бросались стрелы, из метательных орудий беспрестанно летели камни и обрушивались на стены. И пала неприступная крепость Таре. Это возвеличило Никифора ещё больше.