Она не стала меня будить. Захотела побыть в одиночестве? Думает, как жить дальше?
А как жить дальше мне? Сегодня мы уедем и к пяти уже будем дома. Она попрощается со мной в аэропорте? Поблагодарит за все и уйдет к мужу? Или предложит встретиться снова?
Машинально переступаю через низкие ступени, чтобы быстрее добраться до пляжа.
Нет, что-то подсказывает мне, что не предложит. Она не захотела ничего слышать от меня во время нашего отдыха и это замечательно – ни один день не был испорчен нытьем и упреками. Удивительно и непривычно. Но почему она не ждала от меня никаких обещаний, почему не желала разговаривать о будущем? Может быть потому, что не видела для нас никакого будущего?
От этой мысли как-то неприятно в груди. Я же сам хотел, чтобы наш роман закончился на такой прекрасной ноте – отдохнули вместе и разошлись, никто ничего никому не должен.
Но я не прочь увидеться с ней еще раз!
Ира смотрит вдаль, куда-то туда, где море встречается к небосклоном.
Стоит неподвижная, в напряженной позе больше не угадывается радость, которая била через край с той минуты, как мы приземлились в Ираклионе. Плечи приподняты, спина ссутулилась.
Волны лижут ее изящные маленькие ступни, которые я так и не нашел времени поцеловать. Успею ли сделать это? Или больше мы не прижмемся друг к другу в постели?
Песок неслышно скользит под ногами, но она чувствует мое приближение и поворачивается.
Глаза грустные и потерянные, на лице не вспыхивает улыбка, как раньше при виде меня. Черт, все идет не так, все заканчивается не так. А в том, что заканчивается, у меня уже нет сомнений.
Она отдала мне все, что я сам хотел, но не получила взамен того, на что, наверняка, рассчитывала.
Извини, но я не создан для брака.
Привет.
Привет.
Давно встала?
Встретила рассвет здесь. Красиво.
Нам уезжать сегодня.
Черт дернул меня сказать это. Она вздрогнула, но не отвела глаз.
Знаю. Сейчас приготовлю нам завтрак и упакую свои вещи.
Не спеши. У нас есть время.
Ты так думаешь?
Я молчу. Я знаю, что времени у нас больше не осталось.
Она поворачивается и идет к дому, медленно и как-то устало. Длинная юбка ее пестрого сарафана охватывает ноги, подчеркивая их стройную красоту.
Я иду следом. Кроме кофе почему-то ничего больше не хочется. Когда моя тарелка с омлетом остается нетронутой, она удивленно поднимает брови, но ничего не говорит, не журит, что не съел, когда она старалась и готовила. Просто выбрасывает еду в мусор и моет посуду.
Мы собираемся в траурном молчании, словно кто-то умер. И покойник находится здесь, вынуждая соблюдать тишину.