Она стояла, словно ангел, в лучах солнечного света, лившегося на нее сзади. Светлые волосы сияли, белая ткань юбки слегка просвечивала, а бирюзовая блузка без рукавов подчеркивала стройность фигуры.
Но в что-то в том, как она держалась, как неподвижно и напряженно ждала, не в силах отвести взгляд огромных глаз, живших отдельной жизнью на бледном лице, заставило меня внутренне содрогнуться от отвращения.
Она чувствует свою вину, как трусливая кошка, нагадившая на ковре в зале, и точно знающая, что ее маленький грязный секрет очень скоро обнаружат.
Мразь! Внутренности обожгло огнем, мне мерзко и паршиво. Но не только потому, что она сделала, что ей хватило смелости прийти и стоять здесь, как ни в чем не бывало, строя из себя примерную жену. Несмотря ни на что, я все же на крохотное мгновение испытал радость, когда увидел ее. И за это презираю сейчас себя. За то, что внутри все еще теплится что-то, что причиняет боль, хотя у меня была почти неделя на то, чтобы осмыслить происходящее.
Моя жена мне изменяет. Она настолько бесцеремонна, что, не моргнув глазом, вешается на шею своему любовнику, не успев проводить мужа. Скорее всего, она сама сказала ему приехать в аэропорт и забрать ее, чтобы не терять время. И они его не теряли! Я в этом уверен.
Чем ближе я подхожу, тем сильнее она бледнеет и сжимает руки у груди. В какую-то секунду я чувствую ее запах, знакомый и когда-то желанный. Теперь же у меня промелькнула одна единственная мысль – этот запах остался на чьей-то подушке в незнакомой квартире. Или в нашей?
Желание ударить ее по лицу вспыхивает в голове, как молния, ослепляет, заставляет пальцы трястись. Но я никогда не поднимал на женщину руку, и, наверное, уже не смогу, хотя жутко хочется оставить на белой коже красный позорный след.
Вижу, как расширились ее зрачки, как дрогнули крылья носа, когда она поняла, что я не собираюсь останавливаться перед ней, что я знаю…
Я иду к выходу, не скрывая своего бешенства, четко печатая шаг. Сзади слышу ее торопливые шаги. Бежит за мной, как побитая собачонка.
Стеклянные двери разъехались, пропуская меня и еще несколько человек. Все остановились у края дороги, давая возможность назойливым таксистам услужливо подбежать поближе. Она замерла позади, подошла почти вплотную. Я ощутил жар ее тела, волнующий запах ее волос, не выдержал и обернулся.
Она стояла такая же бледная и напряженная, губы раскрылись, и с видимым усилием она сказала:
Давай поговорим дома.
Голос ее был осипшим, будто она заболела, глухим и невыразительным.
Наконец, какой-то плотный лысоватый мужичок подскочил и к нам, предлагая отвезти домой «за дешево». У меня не было ни сил, ни желания торговаться, поэтому я просто сел вперед, она хлопнула задней дверью.