Господи боже мой! Дорогой брат, милая невестка! Ну как же мне сразу все рассказать вам! Двадцать лет не видались… И ничегошеньки не умею сказать. Да, время это ни для кого не прошло даром… Стойте-ка, подойдите сюда к окну, я разгляжу вас получше… Да… все мы за это время изменились… будто в щелочной реке искупались… И, гляди, на одного она действует так, а на другого — эдак. Брат, ты ровно стал больше и вроде обмяк, будто время в себя всосал… а ты, Сидония, ты позволишь, чтобы я звал тебя, как встарь, Сисси, правда ведь? ты худой стала, и будто пушком покрылась, как тот серого цвета камень или асбест, что я на Урале в горах видал…
А я? Как ты сказала? Как размокшая в баркасе селедка? Ой, Сисси, Сисси, а язык у тебя, слава богу, совсем такой же, как прежде.
Однако товаров у вас в лавке как будто сильно поубавилось и дом ваш куда теснее стал, вроде бы наполовину в землю ушел… Но пахнет в нем все так же. Пахнет, ей-богу, точно так же, только еще пуще… Эх, кабы мне раньше знать… Сегодня ночью в два часа понеслись мы при луне вниз с Таллинского Вышгорода. Они сами взяли в руки вожжи, как у нас частенько водится. И только когда у озера на Тарту свернули, они соизволили сказать: Якоб, сегодня и ты увидишь своих. И вот теперь у меня нет для вас даже самого маленького подарочка с собой… просто срам… после двадцати-то лет… И письмо, что я вам всю неделю писал, в Таллине в незаконченном виде в комнате для прислуги лежит, в комендантском доме… Потому что ихняя светлость все-таки соблаговолили мне сказать, что сегодня вечером обратно в Таллине будем… И от Марты нет у меня для вас ни привета, ни гостинца… Кабы она знала, так если уж чего другого не послала, то непременно спекла бы страсть какое вкусное санкт-петербургское пирожное с корицей, которое зовут кёрдекозак — казачье сердце значит, и мне для вас с собой дала… хотя и от вас тут таллинские ресторации да кондитеры не так уж далеко. А моя жизнь вообще?.. Нет, я не жалуюсь… я уже писал про это в том недоконченном письме… может, она временами немного и чудная моя жизнь — то княжеские дворцы, то цыганский шатер… Поскольку с нашим генералом ты ни за что в жизни не узнаешь, где завтра будешь… но зато скучно не бывает, как вам здесь, по-моему, должно быть… Ой, дорогие, чего я только за эти двадцать лет не навидался! Ну да… но зато для вас опять всего двадцать минут… Генерал сказали: