Она закусила губу, боясь закричать. Такие развлечения вполне соответствовали ее характеру. Она почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам из-за тех картин, которые рисовал Роуланд, и поняла, что вот-вот достигнет пика. Элиза была готова сорвать с себя одежду прямо в экипаже, не дожидаясь возможности пристойно удалиться в спальню, не хотела вести себя пристойно, хотела просто отдаться.
Она не заметила, как Дориан оказался рядом. Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал. После непристойного разговора этот нежный жест выглядел неуместно.
— Поверь мне, ты потом сама не рада будешь тому, если в первый раз все случится в трясущемся экипаже. Даже хорошие подушки дела не исправят. Потерпи немного, mio cuore, мы почти доехали. Как мне войти к тебе?
Она прекрасно поняла, о чем он говорит. План действий еще не был проработан. Эванс и горничная Анна будут ждать ее, так что Роуланд не сможет просто подняться в спальню, даже войти в дом. Элиза, конечно, вольна вести себя возмутительно, но слуги на такой образ жизни не соглашались.
— Ты можешь воспользоваться калиткой в саду, — прошептала она, пытаясь выкинуть из головы непристойные сцены и вернуть себе способность здраво мыслить. — Тогда мне хватит времени, чтобы отослать служанку. Но как войти в дом? — Здравое решение никак не вырисовывалось.
— Не переживай, я проявлю изобретательность, — усмехнулся Роуланд.
— А что делать мне? — спросила Элиза.
Несмотря на разрывавшее желание, она не представляла, как себя вести. Они разговаривали о том, как будут раздевать друг друга, но Дориан, возможно, предпочел бы увидеть ее обнаженной, когда придет.
Коляска остановилась. Он снова поцеловал ее, и этот скрытый от посторонних глаз поцелуй обещал многое.
— Ничего не делай, просто жди меня, mio cuore.
Распахнув дверь экипажа, он вышел первым и, снова превратившись в джентльмена, помог выйти Элизе. Когда она проходила мимо, он прошептал:
— Не переживай. Я точно знаю, чего ты хочешь. — Это напомнило о том, что его благопристойность обманчива.
Роуланд сказал кучеру, что хочет прогуляться, и, дождавшись, когда тот уедет, отправился к задней садовой калитке.
Он действительно знал, чего хочет Элиза, — первую брачную ночь. Границы между вымыслом и реальностью размыть легко, она притворится, что все замечательно, все и будет замечательно. Возможно, другие игры ей тоже понравятся, но их неестественность очевидна. К тому же до сих пор ничего романтичного в их отношениях не случилось.
Роуланд окинул взглядом сад, надеясь найти шпалеру, плющ или даже обычную лестницу, забытую рассеянным садовником, что-нибудь, с помощью чего можно пробраться в комнату Элизы. Плющи и шпалеры получили необоснованно хвалебные отзывы в готических романах.