Лахлан поцеловал ее в лоб.
— Дорогая моя девочка, — нежно сказал он и сделал знак своей матери, чтобы та увела Франсин.
Когда леди Эмма подошла к ней, Франсин, резко повернувшись, схватила Рори за рукав.
— Может быть, вы выйдете на поединок с Личестером вместо него? Или ваш брат, — взмолилась она.
— Конечно, могу, — спокойно ответил Рори. — Однако Лахлан хочет сам уладить это дело. И я с ним согласен. Драться должен именно он.
Франсин посмотрела на короля.
— Ваше Величество, я не хочу, чтобы меня защищал граф Кинрат. Я, как дама, из-за которой разгорелся этот спор, имею право выбрать рыцаря, который будет драться за меня.
Посмотрев на нее, король Джеймс задумался.
Дама, чью честь опорочили, действительно имела право выбрать себе защитника, но, с другой стороны, было совершенно ясно, что в этом деле честь и достоинство дамы не являлись предметом конфликта. Он с любопытством посмотрел на джентльменов, стоявших возле зачинщиков спора.
— Среди вас есть рыцарь, который готов встать на защиту этой леди? — спросил король.
Несколько английских рыцарей и шотландских лейрдов вышли вперед. Среди них был и Кейр Мак-Нейл.
— Эта леди носит под сердцем моего ребенка, — сказал Лахлан, и его голос прогремел в тронном зале дворца Холирудхаус. — Поэтому я должен ответить на вызов этого англичанишки.
В зале сразу стало тихо. Король Джеймс, повернувшись, посмотрел на Маргарет, которая во время этой перебранки молча сидела в кресле.
— Пусть наша новая королева решит, кто будет защищать леди Уолсингхем, — сказал он.
Королева Маргарет поднялась и подошла к своему мужу.
— Во время нашего путешествия из Колливестона лейрд Кинрат вел себя, как настоящий рыцарь, — сказала она. — Я также заметила, что он искренне полюбил леди Уолсингхем и леди Анжелику. — Она улыбнулась Лахлану, восхищенно глядя на него своими светло-карими глазами. — Я заявляю, что граф Кинрат должен отстаивать свои права на ребенка, находящегося в утробе матери, в честном поединке.
Франсин открыла рот, собираясь возразить, но леди Эмма обняла ее за плечи.
— Тише, дорогая, — сказала она. — Вам нельзя волноваться. Это вредно для ребенка. Не бойтесь, Лахлан сможет защитить вас и вашу дочь от этого Личестера.
Король Джеймс, поднявшись с кресла, взял за руку свою королеву.
— Предлагаю всем пройти во внутренний двор, — сказал он и, спустившись с помоста, сделал знак Лахлану, чтобы тот подошел к нему.
— Постарайся сделать так, чтобы этот парень не отдал Богу душу, — сказал Джеймс, понизив голос. — Я не хочу понапрасну огорчать своего нового тестя. Если в день нашей свадьбы убьют кузена герцога Нортумберленда, то королю Генриху это вряд ли понравится.