Господи, сохрани и помилуй!
Он был почти голым.
То полотенце, которое она перебросила за ширму, граф наспех завязал на своих узких бедрах. На его обеих мускулистых руках, между локтем и плечом, были нарисованы тушью или краской какие-то непонятные узоры, напоминающие экзотические браслеты. Эти таинственные надписи, видимо, обладали магической силой. Она знала, что он участвовал во многих морских сражениях, но на его груди не было ни одного, даже самого маленького, шрама.
Франсин осторожно отступила назад и, оторвав взгляд от обнаженного торса мужчины, подняла голову и посмотрела ему в глаза. В них светилось любопытство.
Было ясно, что ее неожиданное появление в его спальне почему-то не удивило шотландца. Он, совершенно не смущаясь, стоял перед ней, как какой-нибудь грозный военачальник перед строем; выпуклые, накачанные мускулы его груди, рук и ног были совершенно обнажены, непристойно и варварски демонстрируя мужскую дикость и силу.
Она где-то читала, что в давние времена шотландцы отправлялись на войну абсолютно голыми. Только красили лица голубой краской и на шеи вешали языческие амулеты. По какой-то странной иронии на шее у Кинрата тоже висел медальон на золотой цепочке. Однако увидеть, что на нем было изображено, она не смогла, так как его закрывали густые рыжевато-каштановые волосы, которыми была покрыта грудь горца. «Господи, пусть лучше на нем будет изображен лик какого-нибудь святого, а не магические письмена», — подумала она.
Франсин почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Несмотря на то что она была смущена тем, что ее поймали в его комнате, куда она вошла без приглашения, женщина поняла, что еще немного и она захохочет как ненормальная. Радость, светившаяся в его глазах, и тот факт, что он не предпринял ни единой попытки прикоснуться к ней, хотя и наклонился немного ближе, чем нужно, убедили ее, что бояться нечего. По крайней мере в настоящую минуту.
— Неужели у вас нет ни капли стыда? — напустилась она на него, пытаясь скрыть напряженную, захватывающую дух реакцию, которую почувствовала при виде его естественной мужественности. — Наденьте же что-нибудь!
Свет в его глазах, казалось, танцевал с порочным, дьявольским ухарством.
— Да, я согласен с нами, миледи, что без рубашки я выгляжу не очень привлекательно, — признался Кинрат. — Если бы я знал, что вы собираетесь нанести мне визит, то не сидел бы так долго в ванне, быстро бы помылся и надел свой самый лучший камзол. — Помолчав немного, он кивнул головой в сторону ширмы, и его губы расплылись в улыбке. — Может быть, мне удалось бы даже уговорить вас поплескаться в ванне вместе со мной.