— Нет.
Это было резко, хрипло и окончательно.
— Я думала, ты ждешь от меня доброй воли.
— В постели — да. Но ты скомпрометирована, и в этом моя вина. К тому времени, как леди Харкасл достигнет Лондона, вся Британия будет знать о твоей испорченной репутации. Общество не примет меня, если я тебя брошу, а если и примет, я сам не смогу с этим жить. Так что пришло время признать, дорогая: ты выйдешь за меня.
Она глубоко вдохнула, ощутив запах вереска и остывающей кожи седел. Ей хотелось сбежать, отказать ему, сохранить все то, за что она так отчаянно боролась.
Но она хотела его. И выдох получился вздохом, когда он закончил свою речь.
— Ты станешь моей женой, — повторил он снова, словно не был уверен, что она поняла. — Выбор лишь в том, каким будет наш брак.
— Ты согласишься жить в разных домах?
Она не думала, что захочет этого, но должна была уточнить. Лошади фыркнули, протестуя, когда его рука сжалась на поводьях.
— В разных странах, если захочешь. Брак может быть комфортным, хотя тебе придется выполнять некоторые функции. И родить мне одного или двоих наследников, конечно. Я заберу их и выращу сам, они не помешают твоей драгоценной переписке.
Удар был сильнее, чем он предполагал. Она слишком осторожно упоминала письма, но его слова о детях удивили ее.
— Ты отнимешь у меня моих детей?
— Наших детей, — поправил он. — И суд передаст мне опеку. Но все не обязательно должно сложиться так. Мы можем жить в одном доме. И я уверен, что удовольствие от этого окажется слаще спокойного сна.
Она рассмеялась в ответ на его игривую улыбку.
— Какое великодушное предложение, милорд.
Малкольм ответил чопорным поклоном.
— Я даю лишь те обещания, которые в силах сдержать.
Эмили помедлила. Дальний уголок ее сердца уже знал, что она пропала. Она не видела ни одного способа вырваться из западни, в которую была поймана, и предпочитала соблазнения грабителя диктатуре тирана.
Он заметил ее промедление и решил воспользоваться преимуществом.
— Ты можешь получить все удовольствия, в которых отказывала себе, Эмили. Тебе не придется запираться с письмами до конца своих дней. Если ты придешь ко мне сегодня, я покажу тебе это. Если не придешь…
Он замолчал. Их взгляды встретились. В его глазах она видела голод и могла лишь гадать, что выдали ему ее глаза.
Он поцеловал ее, внезапно, быстро, не дожидаясь ответа. И она приникла к нему, надеясь, что он примет поцелуй вместо слов, которых она не могла произнести вслух.
Но Малкольм не позволил ей избежать объяснений. Он отстранился, тяжело дыша от усилия.
И когда она попыталась поцеловать его снова, он отступил на шаг.