— Табань!
Хриплый шепот впередсмотрящего сбивает с мыслей. Дублирую команду, потом вглядываюсь, в чем дело. Так нарушать субординацию ему дозволено только в крайнем случае.
В непроглядной тьме возникает что-то еще темнее, форштевень с деревянным стуком ударяется о… Откуда здесь плавающее бревно? Хорошо, скорость небольшая — и ту почти погасили.
Гребцы притихли, опустив весла, и едва дышат. Шуметь не стоит, это всем понятно.
Кажется, тихо. Достав фонарь, опускаю к самой воде с левого борта и чуть приоткрываю шторку. Обыкшие к темноте глаза различают громадный, в два обхвата, кряж с прибитой толстыми скобами железной цепью соразмерной толщины. Дальше, сколько достает свет, тянутся прерывистой линией такие же бревна.
Боновое заграждение!
— … вашу мать, что за новости?
— Две седмицы назад ничего такого не было, Ваше Превосходительство!
Когда ругаешься шепотом — звучит скорее смешно, чем угрожающе. Да и не виноваты, похоже, казаки-лазутчики, которые побывали тут под видом некрасовцев, а теперь у меня вместо лоцманов. За полмесяца много чего можно сделать.
Неужели турки узнали о наших приготовлениях?
Спокойно, не надо суетиться. Что-то могли узнать. О ночных учениях — запросто. О минах? Вряд ли. Скорее, стерегутся от десантов на крымских берегах. Таких, как в прошлую войну. Пролив слишком широк, а заграждение, должно быть, оставляет узкий проход под самыми крепостными пушками. Кстати, по правилам европейской морской тактики бон должны патрулировать шлюпки с охраной!
— Лейтенант, каравану — сигнал "стой"!
Это тот самый грек, рыбачивший здесь на глазах у турок. Михаил Ксенидис его зовут. Он поднимает над головой фонарь, направляет окошком на корму, дважды приоткрывает и захлопывает шторку. Пауза — и еще раз. И еще раз пять. По две коротких вспышки.
Сдав чуть назад, несколько минут прислушиваюсь и всматриваюсь во тьму. Никого. Все равно, надо убедиться. Приказываю грести, удвоив осторожность, направо. В сторону крепости, примерно на версту. Потом обратно, к пустому берегу, до мелководья. Охраны нет. Слава Богу, турки не слишком ревностно следуют английским советам. Мало ли что неверные собаки навыдумывают!
Теперь потихоньку вдоль самого заграждения, опустив мерный шест вертикально, чтобы царапал дно. Зацепили!
Смоленый пеньковый канат. Уф-ф-ф! Если бы заякорили тоже цепями — вернулся б не солоно хлебавши. А натяжение-то приличное! Течение в проливе.
— Режь!
Здоровенным черкесским кинжалом казак в три приема перехватывает тугую пеньку.
— Иди в воду. Проверь до самого берега, если найдешь еще — обрежешь. Догонишь вплавь.