— Десять… десять… десять с половиной…
Кораблю десять футов маловато. Праму хватит. Нам — с лихвой.
Между мною и лотовым — четвероугольная темная масса. Подобие палатки из крашеной в черный цвет парусины. Там компас и фонарь в жестяном цилиндре. Крохотный язычок пламени еле теплится, ни лучика не проникает наружу. Компас пока не надобен: рулевой поглядывает через плечо, уверенно держит Полярную звезду на правой раковине. Курс от мыса Ахиллеон строго зюйд-вест. Если не ошиблись с расчетом скорости, еникальские бастионы сейчас проплывают в трех верстах справа по борту…
Змаевич перед выходом в море уговаривал остаться на флагманском корабле. Дескать, генералы не ходят в бой в первой шеренге.
— В первой? Да я и не собираюсь. У меня даже мины не будет. А рекогносцирование перед боем обязан провести. Самолично.
— Проведи заранее, за сутки до атаки. День переждем в море.
— Chi guadagna il tempo, guadagna la vita. Потеря времени может все погубить. Атаковать надо в первую ночь, с ходу. И со своими людьми, Матвей Христофорович, мне надо идти непременно.
— Зачем? На учениях без тебя обошлись.
— Как же без меня? Я на них глядел. Вот и там надо. Сам знаешь, что такое линейный корабль против струга. Слон против котенка: раздавит и не заметит. На иных кораблях шлюпки крупнее. Подплыть ночью в чужом порту к этакой враждебной громадине… Как стена крепостная — букашкой себя чувствуешь. Или ребенком, потерявшимся в лесу. Нужен человек в отца место, чтобы все упования на него возложить…
— Солдаты Его Императорского Величества малодушествовать не должны!
— Не станут. Если генерал рядом. А без генерала, боюсь, духу не хватит против такой мощи переть! Люди, томимые чувством, что их послали на смерть, начнут оступаться на каждом шагу и в самом деле погибнут. Погибнут зря, не сделавши пользы. Надо командовать самому, чтобы иметь надежду на успех.
— Все равно, план безумный. Хотя и продуманный во всех подробностях. Не пойму, как тебе удается сие совместить.
— Если знаешь иной, не безумный, способ добиться превосходства на море — милости прошу. Состязаться в корабельном строении бесполезно, ибо у турок денег больше. Разорим страну безо всякого толку. Морская война — удел богатых, нам же нужна победа незадорого. По сходной цене.
Трудно вообразить что-либо дешевле казачьих стругов, и даже из них для нынешнего похода отобраны самые малые. Не ради цены, ради осадки. Сейчас три десятка суденышек скрыты во мраке за кормой. Морских чинов на каждом только двое: рулевой и минер. Гребцов брал из ландмилиции, кто сам желает идти и умеет хорошо плавать. И хорошо грести, само собою. Таких нашлось довольно: линия левым флангом упирается в море. Полоса меж устьев Миуса и Берды, с рыбными ловлями и соляными промыслами, отдана войску на довольствие. Ландмилицкие солдаты с побережья, пожалуй, и донским казакам не уступят. После боя от их выносливости будут зависеть жизнь и свобода: чем бы ни кончилась дерзкая попытка, уцелевших только скорость может спасти. Предвижу коллизию с подбором тех, чьи лодки будут разбиты. Струги нагружены едва ли на треть, но сколько их останется целыми? Бог весть.