Крузе сажает Ли-2 на промежуточный аэродром. Нас уже ждут работники аэропорта. Начальник аэропорта тепло приветствует командира корабля. Чувствуется, что они старые, хорошие знакомые.
— Какая погода в Мурманске? — спрашивает Крузе.
— Очень хорошая. Мурманск принимает вас.
Крузе быстро поворачивается к нам и весело говорит:
— Вы, ребята, счастливчики! Сегодня будете дома…
Нам не терпелось скорее добраться до своего аэродрома, домой, как сказал полковник.
— Фашисты беспокоят? — спросил Крузе у начальника аэропорта.
— Круглые сутки… Бомбят аэродромы, Мурманск…
Лицо полковника посуровело, поперек лба и в уголках рта пролегли глубокие морщины.
— Работка вам предстоит… Ничего не скажешь, — глухо добавил он.
— Скорее бы! — откликнулся Дмитрий Соколов.
— Сейчас летим, истребители.
И опять мы в воздухе. Летим дальше на северо-запад. Теперь под нами горы, точнее, крутые полярные сопки. Вновь под крылом — болота, озера, речушки. А на дне ущелий огромные гранитные глыбы под лучами солнца сверкают, как драгоценные камни. Так вот он какой Север!
Впереди показалось море, свинцово-серое, неприветливое и необозримое. Наш самолет идет на бреющем полете. Кажется, вот-вот он заденет за гребень какой-либо сопки. Еще минута — и мы над полем аэродрома. Наша машина сбавляет обороты моторов и с выпущенным шасси идет на посадку. Прилетели! Мы поспешно выскочили из самолета. Навстречу нам шел подполковник с Золотой Звездой Героя на груди. Это был командир полка Губанов.
Дмитрий Соколов, старший нашей группы, представился командиру и передал ему пакет. Губанов начал было поочередно знакомиться с нами. В это время взревели моторы самолета Крузе. Ли-2 возвращался в Москву. «Счастливого пути!» — мысленно пожелал каждый из нас. И едва Ли-2 скрылся из глаз, начали стрелять наши зенитные орудия. В небе рассыпались светлосерые пятна разрывов зенитных снарядов. Несколько самолетов пошли на взлет. Подполковник бросил нам на ходу: идите в укрытия. Однако самолетов противника не было видно. Я поискал их в небе, потом огляделся — возле ни одного человека.
— Ложись! — услышал я и побежал к речке.
— Ложись, говорят тебе!
«Куда же ложиться, когда я стою по колени в воде?» — подумал я, но тут же кто-то энергично схватил меня за ворот кожаного пальто и положил рядом с собой.
И вдруг тишина раскололась. Небо выло и свистело. А затем раздался оглушительный взрыв. Еще и еще. В промежутках между разрывами слышались глухие пулеметные очереди. Это наши самолеты навязали фашистам воздушный бой.
Вскоре все стихло. Я поднялся. Около меня стоял летчик Толстиков. Глядя на меня, он улыбался: