- А у меня, - говорит двадцатилетний Бике, - только карточка моих стариков.
Он ставит к свече фотографию старика и старухи; они глядят на нас; у них благонравный вид, как у детишек Вольпата.
- У меня тоже есть карточки родных, - говорит другой. - Я никогда не расстаюсь с фотографией моего выводка.
- Что ж, каждый носит при себе родню, - прибавляет третий.
- Странное дело, - замечает Барк, - если слишком долго смотреть на карточку, она изнашивается. Не надо слишком часто и слишком долго глазеть на нее: не знаю, что там происходит, а только в конце концов сходство от этого пропадает.
- Правда, - говорит Блер. - Я тоже так считаю.
- У меня в моих бумажках есть еще карта этой местности, - продолжает Вольпат.
Он разворачивает карту. Она истерлась по краям, стала прозрачной в сгибах и похожа на шторы, сшитые из квадратов.
- У меня еще газета (он разворачивает статью о солдатах) и книга (роман ценой в двадцать пять сантимов: "Дважды девственница")... А вот еще клочок газеты "Этампская пчела". Не знаю, зачем я это припрятал. Наверно, была причина. На свежую голову я вспомню. А вот моя колода карт, шахматная доска из бумаги и шашки из чего-то вроде сургуча.
Барк подходит, смотрит и говорит:
- У меня в карманах еще больше разных штук. - Он обращается к Вольпату: - А есть у тебя германский зольдбух, вшивая голова? А пузырьки с йодом? А браунинг? Вот у меня есть. Да еще два ножа.
- На кой мне револьвер или немецкая книжка? - отвечает Вольпат. - Я мог бы иметь два ножа и даже десяток, но с меня довольно и одного.
- Как сказать, - возражает Барк. - А есть у тебя металлические пуговицы, эх ты, перевернутое рыло?
- У меня они в кармане! - восклицает Бекюв.
- Солдат не может обойтись без них, - уверяет Ламюз. - А то штаны не будут держаться на помочах.
- А у меня всегда под рукой в кармане набор инструментов, - говорит Блер.
Он вытаскивает их; они лежали в мешочке от противогазовой маски; он потрясает ими. Позвякивают напильники - трехгранный и обыкновенный; звенят необделанные алюминиевые колечки.
- А у меня всегда с собой веревка. Вот это полезная штука! - говорит Бике.
- Не так, как гвозди, - возражает Пепен и показывает три гвоздя: большой, средний и маленький.
Один за другим солдаты вступают в беседу, продолжая работать. Мы привыкаем к полумраку. Но капрал Салавер, заслуживший прозвище "золотые руки", вставляет свечку в "люстру", которую он сфабриковал из коробки от сыра и проволоки. Мы зажигаем свет, и под этой "люстрой" каждый любовно, как мать детьми, похваляется содержимым своих карманов.