"Я приготовлю кофе для всех".
Выпили; теперь пора уходить нам всем. Да и посетители то и дело стучат.
"Эй, мамаша! - кричат они и тычутся в приоткрытое окно. - Найдется у вас кофеек? Скажем, три стакана! Четыре!"
"И еще два!" - говорит другой.
Все отпускные подходят к Мариетте, чтобы попрощаться. Они хорошо понимают, что здорово помешали нам в эту ночь; но я вижу, что они не знают, прилично ли заговорить об этом или лучше ничего не говорить.
Тогда решается толстый "болгарин":
"Мы вам, сударынька, здорово подгадили, а?"
Он это сказал, чтобы показать, что хорошо воспитан. Мариетта протягивает ему руку.
"Ну, что вы! Желаю вам приятно провести отпуск".
А я ее обнял и принялся целовать. Старался целовать как можно дольше. Целых полминуты! Мне было горько, - еще бы!.. Но я радовался, что Мариетта не захотела выгнать товарищей на улицу, как собак. Я чувствовал, что она тоже считала меня молодцом за то, что я этого не сделал.
"Но это еще не все, - говорит один отпускной, приподнимая полу шинели, и шарит в кармане, - это еще ее все: сколько мы вам должны за кофе?"
"Ничего: ведь вы провели эту ночь у нас, вы наши гости".
"Что вы, мадам, совсем нет!.."
И вот мы спорим, рассыпаемся друг перед другом в любезностях. Говори что хочешь, мы только бедняки, но все эти церемонии... это было, брат, чертовски хорошо!
"Что ж, двинем?" - говорят ребята.
Они уходят один за другим. Я остаюсь последним.
Вдруг еще один прохожий стучит в окно: еще одному приспичило выпить кофе. Мариетта высовывается в открытую дверь и кричит:
"Одну минутку!"
Она сует мне в руку сверток и говорит:
"Я купила маленький окорок. Думала: поужинаем с тобой. И литр хорошего вина. Но когда я увидела, что нас пятеро, я не захотела делить, а теперь тем более. Вот ветчина, хлеб, вино. Возьми, поешь один, милый. А им мы и так достаточно дали".
- Бедная Мариетта! - вздыхает Эдор. - Ведь я не видел ее пятнадцать месяцев! И когда еще увижу!.. Да и увижу ли когда-нибудь?
Ей пришла в голову хорошая мысль, - она положила все это в мой мешок.
Он приоткрывает коричневый мешок.
- Вот здесь ветчина, и хлеб, и винцо! Так вот, раз это уж здесь, знаете, что мы сделаем? Мы это поделим, а, ребятки?
IX
ВЕЛИКИЙ ГНЕВ
Вольпат вернулся из отпуска после поправки; он отсутствовал два месяца; его окружили. Но он хмурился, молчал и сторонился всех.
- В чем дело, Вольпат? Почему ты молчишь? Что ж ты ничего не расскажешь?
- Расскажи, что ты видел в госпитале и потом, когда выздоравливал, старый колпак! Помнишь, как ты уехал весь в бинтах и морда у тебя была будто в скобках. Говорят, ты был в канцеляриях. Да рассказывай, черт подери!