— Впервые слышу, — признался Харрис. — Но не пойму, с какой стати сердиться президенту? Тогда он президентом не был.
— Он был вице-президентом, а о Бен Эзре много говорили по поводу поддержки им кое-каких арабских политиков, которых он считал способными повлиять на решение Эйзенхауэра. Бен Эзра зашел так далеко, что даже просил англичан передать Эйзенхауэру, чтобы он больше занимался своими делами, и я боюсь, что его язык был не слишком дипломатическим. После этого конфуза у Бен Гуриона не было выбора; ему оставалось только принять отставку Льва Пустыни. Вот тогда он и ушел жить в кибуц на Синае.
— Вы сказали, он выдвинулся в шестьдесят седьмом? — спросил Харрис.
— Да. Но не официально. И это обернулось еще одним конфузом. Он хотел, чтобы мы шли без остановки до Каира и разбили противника наголову. Говорил, что его собственная разведка может доказать: если мы этого не сделаем, придется начинать все с самого начала на протяжении семи лет.
— А почему он считает свои источники более достоверными, чем наши? — поинтересовался человек ЦРУ.
— Его мать была арабка, а есть люди, которые считают, что он больше араб, чем еврей. Во всяком случае, он там живет среди тысяч и, как ни странно, люди, похоже, доверяют ему и идут к нему за справедливостью. Арабы зовут его «Имам» — святой человек, книжник, тот, кто живет по совести, верен принципам. Он пересекает границы безнаказанно и в одиночку.
— Был он женат? — спросил Харрис.
— Дважды, — ответил генерал Эшнев. — Первый раз — в молодости. Его первая жена умерла родами. Ребенок тоже погиб. Это произошло в пустыне, когда они пытались проскользнуть через британские позиции в Палестину. Второй раз, когда вышел в отставку. Он женился на арабской девушке, и, насколько мне известно, она живете с ним в кибуце. Детей у них нет.
— Означает ли его приход сюда, что вы ожидаете неприятности? — спросил полковник Уэйгрин.
Израильтянин пожал плечами:
— Мы, евреи, всегда ожидаем неприятности. В особенности, когда происходят вещи, которых мы не понимаем.
— Какие именно? — спросил Харрис.
— По этой причине мы и собрались здесь, — уклончиво ответил Эшнев. — Давайте дождемся Бен Эзру. Он объявился после двухмесячного молчания и созвал это совещание.
В голосе Харриса прозвучало некоторое пренебрежение:
— И старик провернул это вот так запросто?
— Да не совсем запросто. Сперва ему надо было убедить Даяна в том, что у него есть достаточно серьезный повод. Даяну пришлось идти на поклон к премьер-министру. Это ведь она дала согласие на сегодняшнюю встречу.
— Вы не думаете, что, проявив подобную настойчивость, он мог хотя бы явиться вовремя, — заметил Харрис.