Но прошло пять лет с тех пор, как я тренировался в последний раз. Я знал, что нахожусь не в форме. Но я постарался заставить мозг переключить все внимание на Онтро.
Голос откуда-то из прошлого произнес:
— Хаджимэ, начинайте.
Я принял позу неко-аши-дачи — «кошачью». Глаза Онтро странно блеснули, он поторопился изменить стойку, и тут я бросился на него.
Это был мой единственный прием.
Левая нога взлетела, как лопнувшая пружина. В семи футах от пола она столкнулась с его челюстью, когда он пытался увернуться. Голова откинулась назад, и он упал навзничь, издав утробный стон. «Вот и все, — подумал я. — Прости, старина».
Но когда я переступал через него, он подсек меня, и я упал, не веря, что в нем нашлась сила не только сохранить сознание после такого удара, но и двигаться.
Его руки нащупали мое горло.
Нет! Этим не должно кончиться.
Но словно стальная проволока закрутилась вокруг шеи. И тут я понял, что он все еще без сознания, что это просто рефлекс, полученный в результате долголетней тренировки. Я видел это однажды. Человек умер, его задушили, но он продолжал сопротивляться, и противник решил, что он еще жив, и продолжал его душить.
Я ударил его локтем в ребра и головой в лицо. Хватка Онтро слегка ослабла. Страшно не хотелось его уродовать, но пришлось. Я сломал ему мизинец. Рука разжалась, я освободился.
Он лежал с искаженным лицом и тяжело пыхтел. Сердце мое разрывалось от жалости к поверженному голиафу, защищавшему свой народ, свою религию. Я проклинал себя за то, что перешагнул через него, а не обошел.
Шатаясь, я добрался до своих вещей в углу комнаты, сел на ящик с микрофильмами и закурил сигарету. Что я им могу сказать? Как отговорить расу, решившую покончить жизнь самоубийством?
И вдруг…
Возможно ли? Подействует ли? Если я прочту им книгу Экклезиаста, если я прочту произведение литературы более великое, более пессимистичное, и покажу им, что суета, о которой писал Экклезиаст, вознесла нас к небу, поверят ли они, изменят ли свое решение?
Я погасил сигарету о мозаичный пол и отыскал свой блокнот. Холодная ярость переполняла меня.
И я вошел в храм, чтобы прочесть черную проповедь по Гэллинджеру из книги Экклезиаста. Из Книги Жизни.
М'Квайе читала Локара. Роза, привлекавшая взгляды, стояла у ее правого локтя. Все дышало спокойствием.
Пока я не вошел.
Сотни людей с обнаженными ногами сидели на полу. Некоторые мужчины были такими же крошечными, как и женщины.
Я шел в башмаках.
Иди до конца. Либо все потеряешь, либо победишь всех.
Дюжина старух сидела полукругом за М'Квайе. Матери.