— Лексей!.. Сын!..
— Я, — ответил вошедший. Он сдернул с себя фуражку и хлестнул об косяк. — Ч-черт! Промок до самых пяток!
— Чего ж в такую погоду…
— А я знал, что у господа-бога затычка выпадет?! Дай-ка табачку, мой вымок весь.
Сторож подал сыну кисет, фонарь поставил на стол. Из-под топчана достал бутылку с самогоном.
— На-ка, согрейся.
— Вот это дело! — пришедший налил полный стакан, одним махом выпил его и присел к столу закусить.
…Алексею Петровичу хорошо было видно обоих. Но сейчас сторож интересовал его меньше. Он пытливо разглядывал лицо пришедшего, его насупленные брови, злые, глубоко запавшие глаза и застаревший багровый шрам поперек лба. Где он видел это лицо и когда?.. А видел — это точно. Ему особенно запомнился шрам… Но… ладно, все выяснится после, сейчас нужно действовать. Алексей Петрович осторожно достал из-под плаща лейку. В ней осталось около пятнадцати кадров. Он отснял их все, после каждого кадра меняя экспозицию…
Сторож налил сыну еще стакан. Тот отодвинул его и поднялся.
— Хватит, нужно идти, а то там Антон в лодке ждет.
— Цел он? — встрепенулся сторож.
— А чего ему сделается!
— Да тут болтали, будто поймали одного из порубщиков, вот я и подумал…
— Башку бы вам, идиотам, оторвать за этот сад! — зло проговорил сын.
Старик удивленно поднял брови.
— Ты… Это, то ись, я не понимаю…
— На кой он черт понадобился вам?
— А ты знаешь, как тут накипело?! — Быхин придвинулся к сыну вплотную, рванул ворот рубахи и заколотил себя в грудь. — Я готов зубами их грызть!..
— Не психуй! — легко отстранил его от себя сын и передразнил — Зубами грызть!.. Был конь да изъездился и зубы стер… Кусать нужно не за пятки, а напрочь голову отгрызать!
— Силен ты, как я погляжу!
— Да, не вам чета! И если вы мне будете в большом деле пакостить…
— А я еще хочу конюшню колхозную подпалить, — похвастался старик.
— Нет, не подпалишь!
— Что-о?!
— А то! — Теперь сын придвинулся к отцу вплотную и здоровенной волосатой рукой взял его за грудь. — Я не за тем летел через фронт и прыгал с парашютом, чтобы рубить садики-огородики и палить конюшни. Вовсе не за это платят нам деньги и обещают вернуть все старое. Понял? Или зарубить на носу?..
— Это ты отцу!.. — посинел от злобы Быхин.
— Молчи! Сейчас я командую парадом, и ты будешь делать, что прикажу. Отец, сын… Залез, как крот в нору, и ничего не видит. А меня каждый день шеф лает за проволочку… Даю тебе три дня сроку. Если за это время не переберешься в город — пеняй на себя.
— Лексей…
— Я сказал!.. Смоешься отсюда тихо, чтобы ни одна мышь не слышала и не знала, куда ушел.