Лозинский продолжал.
— Брату поручите наблюдение за железной дорогой. Кроме выполнения основной задачи, мы должны информировать командование о всех перевозках к фронту. Будет очень хорошо, если он сумеет привлечь к работе кого-либо из железнодорожников. Даже путевой обходчик по известным ему приметам почти безошибочно скажет, чем гружен проходящий состав. А для нас это — все. И потом… Может, придется перейти к диверсиям на полотне. Но это как крайность. Сумеет справиться с такой задачей ваш брат?
— В крайнем случае я помогу.
— Гут. Что-нибудь нужно вам для немедленного развертывания работы? Деньги?..
— Деньги есть. А больше пока ничего не нужно… Майор Инге велел передать, чтобы вы торопились.
Лозинский зло блеснул глазами на Воронкова.
— Майору хорошо торопить там, у себя в кабинете. А здесь… Здесь приходится действовать по русской пословице: семь раз примерь — один раз отрежь. Иначе можно отхватить собственную голову. Советую и вам помнить об этом.
Они проговорили еще часа полтора. Условились о паролях и способах доставки сведений, определили периодичность радиопередач. Лозинский приказал время от времени менять места работы радиста, чтобы советским разведчикам было труднее запеленговать рацию.
Получив все инструкции, Воронков сказал Лозинскому:
— Вы тоже, как майор Инге, торопите действовать. Что ж, мы не на курорте… Я хочу сегодня же зайти к одному человеку, но денег с собой не захватил…
— Сколько нужно?
— На первое время тысячи три.
— Кому?
— Будущему связному между вами и отцом.
— Человек надежный?
— Можете верить мне.
— Я обязан верить вам, хотя бы потому, что вас прислал Инге.
Лозинский нагнулся к подпечку и кочергой достал одну из спрятанных буханок хлеба. Ножом надрезал верхнюю корку, приподнял. Внутри, обернутые в пергамент, лежали тугие пачки сторублевок. Лозинский отсчитал нужную сумму.
— Вот, возьмите. И заверьте этого человека, что за хорошую работу он получит в десять раз больше, а когда сюда придет немецкая армия и установится новый строй, — жизнь его будет обеспечена полностью.
Лешка Воронков отправился к Соньке Долговой. Он надеялся, что адрес ее прежний.
Лозинский снова навестил своего старого «друга» — инженера Прокопенко.
На этот раз он пришел со своим угощением, и по военным, жестким временам оно было богатым.
Прокопенко любил коньяк, и Лозинский достал бутылку с тремя звездочками. Случайно ему удалось купить и настоящую закуску к выпивке — пару душистых, тонкокорых лимонов. Кроме того, в увесистом пакете Лозинского был белый хлеб, колбаса, банка свиной тушенки, хорошие конфеты и печенье к чаю.