- А вот отсюда поподробнее, пожалуйста, - Профессор снял очки и откинулся на спинку своего кожаного кресла, - я хочу знать все детали твоих видений. Как это происходит? Что ты видишь? Как часто это бывает?
- Это случается не часто, и я не могу сказать, от чего именно это бывает, - Давид поморщился, напрягая память, - но я точно помню, что видел снег, которого я никогда не мог видеть, живя на Коста-де-Эсмеральда. У нас же что зимой, что летом - одинаково тепло, разница всего в пару-тройку градусов. А в своих видениях я отчётливо помню белые хлопья снега, которые падали мне прямо на лицо. Потом я видел места, в которых никогда не бывал. Судя по фотографиям, которые я нарыл в Интернете, это были Москва и Вильнюс. Именно в них жил Иван...
- А лица? Были в твоих видениях какие-нибудь лица... ну, не знаю, люди были? - С явным нетерпением перебил его Белецкий.
- Да, я помню одно лицо. Это воспоминание преследует меня уже много лет. Я вижу лицо женщины, у неё светлые длинные волосы и серые глаза. И я чувствую какую-то угрозу, которая от неё исходит, но не могу понять , в чём дело. Ведь эта женщина, насколько я понял из статей в Интернете, была невестой Ивана, её звали Лилия Стрелецкая...
- Ты точно уверен, что это Стрелецкая? Ничего не путаешь? - Белецкий заметно напрягся.
Давид кивнул. Да, он был в этом уверен. Но воспоминание как яркая вспышка, всего на секунду, не больше. Её лицо, а также сильный ужас, который пронизывает его душу в этот момент, после чего он проваливается в темноту. И на этом видение обрывается.
- Ничего не говори об этом Виктории, - снова встав из-за стола, сказал профессор, - мы сейчас поедем к ней домой, так как она уже давно ждёт тебя. В клинику ты ещё вернёшься, что бы ты там не говорил, тебе необходимо пройти обследование. И ещё раз прошу тебя, парень, не пугай Викторию рассказами о своих видениях, - с нажимом произнёс профессор, - ей не нужно об этом знать, а то она волноваться будет, а ей это вредно. Ну, всё, поехали...
...Квартира Виктории Милерис находилась в самом центре Москвы, в старинном доме, который недавно перенёс капитальный ремонт. Сама квартира была огромная, с высокими полками, украшенными лепниной, и множеством окон, на которых висели лёгкие полупрозрачные занавески. Мебель здесь была тоже под старину, дорогая, из натурального дерева. Повсюду фарфоровая посуда и статуэтки, также старинные и дорогие. Давид подошёл к невысокому столику, над которым висело огромное зеркало в тяжелой бронзовой раме. Он замер. С фотографий, которые стояли на этом столике, на него смотрел Иван Милерис! Давид перевёл взгляд на своё отражение в зеркале, а потом опять посмотрел на фотографии. Холодный пот выступил на его лице, а руки задрожали, словно он чего-то сильно испугался.