В этот момент в пещеру вошел Джонатан.
— Ты знал, что произошел от кукурузы? — спросила Либби.
— Местные жители так говорят. Можно сказать, что они людоеды, потому что едят ужасно много маиса! Готова завтракать?
Либби кивнула:
— У нас что-нибудь осталось?
— Конечно! Думаешь, мы вчера все съели? — Джонатан весело рассмеялся. — Я никогда не отправляюсь в поездку без припасов. Особенно в это время года, когда то и дело случаются паводки. Разведу костер и сварю кофе.
Либби принялась собирать ветки для костра. Из притороченной к седлу сумки Джонатан извлек банку консервов и ловко открыл ее. Скоро вскипела вода для кофе, и он выложил мясо в сковороду, смешав его с бобами.
— Я раньше никогда не ходила в походы, — застенчиво призналась Либби. — И мне это нравится!
— Так был завоеван Дикий Запад!
Либби, улыбаясь, легла на землю и следила за скупыми, проворными движениями Джонатана.
— А их песни? — спросила она.
Он серьезно взглянул на нее:
— Все-таки хочешь попробовать написать музыку к фильму?
Либби пожала плечами:
— Да.
— У тебя нет выбора. Ты больше не сможешь выступать.
Либби вспыхнула:
— А вдруг когда-нибудь смогу?
— Не обманывай себя. Ты больше не будешь профессиональным музыкантом, так что лучше займись чем-нибудь другим. Я поговорю со Стивеном.
— Нет, я сама с ним поговорю!
Джонатан разложил еду на две тарелки.
— Хорошо.
Либби с жадностью набросилась на еду. Джонатан ничего не смыслил в музыке, и она не собиралась выслушивать от него лекции.
Он критически наблюдал затем, как Либби седлает лошадь, и она была рада, что с успехом справилась с этой задачей.
— На этот раз путь не покажется таким длинным, — успокоил ее Джонатан.
— И все же его стоило совершить! Иначе я не увидела бы эту долину.
На полпути Джонатан спешился и повел обеих лошадей под уздцы. Либби следовала за ним, незаметно разминая левую руку, которая сильно затекла и начала болеть. Либби понимала, что Джонатан прав — она больше никогда не будет играть, как бы ни пыталась. Ее рука уже утратила ту подвижность, которая была необходима для исполнения длинных и сложных пассажей. Лучше ей действительно попробовать сочинять музыку. Звуки пустыни, кактусы и странные индейские песни, когда-то звучавшие в этой долине, давно ждут часа, чтобы вылиться в мелодию. Как только они вернутся на ранчо, Либби поговорит со Стивеном. Он выслушает ее и позволит попробовать.
Внезапно Джонатан обернулся:
— Все в порядке? Сейчас начнется равнина, так что приободрись!
Либби улыбнулась:
— Тебе не стоит обо мне беспокоиться.
— Правда? Не знаю, кто тебе внушил, что ты такая независимая и можешь сама о себе позаботиться.