— Нам понадобятся лошади.
Все дорогу он шел впереди Либби. Чтобы угнаться за ним, ей приходилось почти бежать.
— Может, нам вернуться домой? — задыхаясь, спросила она.
Джонатан не ответил. Лошади были привязаны у пня в подножии холма. Узнав голос хозяина, жеребец заржал и ткнул морду в его ладонь. Либби смотрела на них, и ее сердце билось все сильнее. Она погладила свою лошадь и со страхом заметила, как сильно дрожит ее рука.
Деревня раскинулась перед ними как на ладони. Людей разглядеть было невозможно, но дома светились золотым и красным светом, то тут, то там перечеркнутым иссиня-черными тенями. Конь Джонатана перешел на рысь. У Либби появилось сильное желание повернуть в сторону ранчо, но он будто прочел ее мысли и, взяв из ее рук поводья, повел лошадь за собой.
— Я хотела бы вернуться домой. — Либби пыталась говорить твердо, но голос у нее дрожал.
— Ты пойдешь туда, куда я, — спокойно возразил Джонатан.
— Почему это?
Он усмехнулся:
— Ты ведь моя жена.
— Я уже почти забыла! Мне кажется, ты не очень-то заботлив. Это платье не годится для поездок верхом.
Джонатан задумчиво посмотрел на нее:
— Ты должна была надеть амулет, который я тебе подарил, чтобы отгонять злых духов.
— Неужели? Мне кажется, волшебство не станет действовать, если ты так щедро раздаешь эти амулеты направо и налево!
Его оглушительный смех нарушил тишину.
— Щедро! Неужели я не могу подарить украшение собственной жене?
Либби выпрямилась.
— Но Мэри не твоя жена.
— Мэри Стануэлл? Я так и думал, что мы вернемся к ней!
— Как всегда! — С каждой минутой Либби чувствовала себя все лучше и лучше.
— У семьи Мэри было ранчо в этих местах, — начал Джонатан.
— И вы выросли вместе! — закончила Либби. — Я не желаю больше об этом слышать.
Джонатан остановил лошадей.
— Придется! — холодно возразил он. — Ты выслушаешь меня, нравится тебе это или нет. — Он спешился, отпустил поводья. Либби охватил страх, когда он быстро вытащил ее из седла и опустил на землю рядом с собой. — Сначала ты выслушаешь меня, а потом мы пойдем пешком!
— Что?! — крикнула Либби, отчаянно призывая всю свою смелость, которая тут же исчезла при одном взгляде на сердитое лицо Джонатана.
— А теперь садись и слушай! — приказал он.
— Я постою.
Но Джонатан не желал идти даже на малейшие уступки. Он уселся на траву и заставил Либби сесть рядом. Она испугалась, что вот-вот заплачет, и изо всех сил сжала кулаки. Он может говорить всю ночь, но не заставит ее слушать!
— Мэри Стануэлл! — насмешливо передразнил Джонатан. — Меня тошнит от имени Мэри Стануэлл. Если тебе было так интересно, откуда у нее этот индейский амулет, то почему не спросила?