Это было совсем не в духе Сэмпсона — откровенничать и изливать душу. Я по-прежнему молчал. Не имея представления, куда он клонит, я, однако, давал ему возможность выговориться.
— Так что я всегда знал: не смогу я быть хорошим отцом или хорошим мужем, нет во мне этой жилки. Просто нутром чуял. А ты?
— У меня были некоторые страхи, пока я не повстречал Марию, — сказал я. — Потом они как-то ушли сами собой. Большая часть по крайней мере. Я узнавал Марию — и чувствовал, что мне хорошо с ней. А в тот день, когда я впервые взял на руки Дэймона, остаток страхов почти полностью улетучился.
Сэмпсон вдруг заулыбался, потом начал смеяться:
— Знаешь, Алекс, я познакомился с одной женщиной. Странная штука, но с ней я чувствую себя счастливым и могу доверить ей все свои секреты. Посмотри на меня — я сияю, точно чертова тыква на Хэллоуин.
Теперь мы уже оба смеялись. А почему бы и нет? Я впервые видел Сэмпсона таким, а мы дружили бог знает сколько времени.
— Конечно же, я обязательно как-нибудь все испорчу, — добавил он, но все равно продолжал счастливо смеяться. Почти весь остаток пути мы пробалагурили. Мать честная, Джон Сэмпсон влюбился!
Ей звали Билли.
Мама Нана всегда говаривала: «До завтрака смех, к ужину слезы». Если у вас есть семейство, то вы знаете: как бы нелепо эти слова ни звучали, в них есть своя правда.
Когда я в тот вечер приехал домой, то увидел перед нашим домом, на Пятой улице, красно-белый автомобиль «скорой помощи».
Поспешно заглушив мотор моего «порше», я пулей выскочил из машины.
Шел дождь, и резкий, холодный ветер пополам с водой ударил мне в лицо. Почти ничего не видя за пеленой дождя, я, грохоча башмаками, взбежал по ступеням и ворвался в дом. Сердце мое колотилось, как молот, а голос внутри твердил: «Нет, нет, нет».
Я услышал доносившиеся из гостиной голоса и ринулся туда, ожидая самого худшего.
Мама Нана и дети сидели на нашем старом диване. Все они держались за руки.
Напротив них сидела женщина в белом врачебном халате. Я узнал доктора Кайлу Коулз, которая в ту памятную ночь хлопотала над попавшим в беду Рамоном.
— Ты пропустил самое увлекательное, — сказала Нана, увидев, как я вхожу в комнату.
— Можешь себе такое представить, папа, — вступила в разговор Дженни, — ты — и вдруг пропустил что-то захватывающее.
Я перевел взгляд на доктора, сидевшую в мягком кресле.
— Здравствуйте, доктор.
У нее была хорошая улыбка.
— Рада снова вас видеть.
Я опять повернулся к Нане:
— Так что же такое захватывающее я пропустил? Для начала скажи, что делает у дверей машина «скорой помощи»?