— В вашей армии имеется хороший термин на этот случай — «побочный ущерб».
— Еще один вопрос, — попросил я, в то время как все, сказанное Лю, перевариваясь, бурлило в моей голове.
— Задавайте. А потом я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Чтобы больше не приезжали.
— Но ведь не вы убили полковника Хэндлера, правда?
— Нет. Какой мне смысл избавлять его от мучений? Я хотел, чтобы полковник Хэндлер продолжал жить, терзаемый своим малодушием, страхом и стыдом. А теперь идите. Мы закончили.
— Кто убил Хэндлера?
— Как знать? Возможно, существует и четвертая слепая мышь?
Я поднялся, чтобы идти, и к камере подошли охранники. Было заметно, что они боятся Лю, и мне снова подумалось: что же он натворил здесь недавно? Лю был человеком, внушающим неосознанный страх, тяжелым и трудным для понимания. Воистину потусторонним «призраком». Он замыслил и разработал акцию возмездия в виде целой серии жестоких убийств.
— Да, вот еще что, — сказал он под конец и улыбнулся. Улыбка получилась страшная, отталкивающая, наводящая ужас — не улыбка, а гримаса. В ней не было ни капли радости или веселья. — Вам передает привет Кайл Крейг. Мы с ним часто беседуем. Иногда даже о вас. Кайл считает, что вам надо остановить нас, пока не поздно. Что пора усмирить нас обоих. — Лю засмеялся и продолжал смеяться, выходя под конвоем из камеры. — Вам, правда, лучше унять нас, детектив.
— Берегитесь Кайла, — отозвался я, тоже давая ему что-то вроде совета. — Кайл никому не друг.
— Я тоже, — ответил Тран Ван Лю.
Едва конвойные увели Лю, сюда же, в комнату для свиданий в блоке смертников тюремной зоны особого режима, привели Кайла Крейга. Я ждал его. Причем с большим нетерпением.
— Я ожидал, что вы заглянете повидаться, Алекс, — произнес он после того, как трое вооруженных охранников препроводили его в помещение. — Вы меня не разочаровываете. Ни в чем и никогда.
— А вы всегда впереди на полшага, разве не так, Кайл? — отозвался я.
Он невесело рассмеялся, одновременно обводя взглядом камеру и охранников.
— Пожалуй, уже нет. Сами видите.
Кайл опустился на стул по другую сторону стола. Он был неправдоподобно тощий и костлявый — кажется, еще больше похудел за несколько дней. Я чувствовал, что шестеренки в его мозгу бешено вращаются, проделывая внутри этого костлявого черепа оборотов по тысяче в минуту.
— Вас поймали, потому что вы хотели быть пойманным, — произнес я. — Это очевидно.
— О Господи, давайте обойдемся без философского словоблудия. Если вы явились в качестве доктора Кросса, психоаналитика, то можете развернуться и немедленно уходить. А то доведете меня до слез.