После моего возвращения из Колорадо я провел пару дней за работой в Вашингтоне. Я знал, что у меня на очереди еще одна важная поездка, но дело требовало дополнительной проработки. Семь раз отмерь, один отрежь. Так всегда наставляла меня Нана.
Я провел несметное количество часов за поисками в системе «Лексис», а также в базе данных вооруженных сил, ACIRS, и базе данных правоохранительных органов, RISS. Я нанес визит в Пентагон и поговорил с полковником Пейсером об актах насилия в отношении мирных жителей со стороны американских солдат, имевших место в Юго-Восточной Азии. Когда я затронул вопрос о событиях в долине Ан Лао, Пейсер резко оборвал беседу и отказался от дальнейших встреч со мной.
Как ни странно, я расценил это как очень хороший знак. Судя по всему, я был совсем рядом с чем-то важным.
Я поговорил с несколькими друзьями, отслужившими во Вьетнаме. Фраза «Все, что движется, есть вьетконговец» была знакома большинству из них. Те, кто знал об этом, оправдывали это, поскольку партизаны Северного Вьетнама постоянно совершали возмутительные акты жесточайшего насилия. Один ветеран армии рассказал такую историю. Он-де случайно услышал, как другие солдаты рассказывали о расстрелянном вьетнамце лет восьмидесяти пяти. «Следует отдать ему должное, — говорил этот сержант-артиллерист. — Человек в таком возрасте пошел добровольно помогать Вьетконгу».
Одно имя постоянно было у меня на слуху, когда бы и с кем я ни беседовал о долине Ан Лао.
На него я то и дело наталкивался в архивных записях.
И вообще всюду, куда бы ни сунул нос.
Одно имя, которое объединяло между собой столь многое из случившегося — и там, и здесь.
Не это ли и есть четвертый слепой мышонок?
Теперь я просто обязан был это выяснить.
Рано утром в четверг я выехал в Вест-Пойнт. Поездка должна была занять часов пять. Мне незачем было особенно спешить. Человек, с которым я хотел встретиться, не собирался никуда исчезать. Он отнюдь не считал, что имеет какие-либо причины скрываться.
Я зарядил CD-плейер музыкой — в основном блюзами, но также и новыми песнями Боба Дилана, которые хотел послушать хотя бы раз. Я запасся термосом с кофе и сандвичами. Нане сказал, что постараюсь вернуться в тот же вечер, на что она лишь коротко ответила:
— Старайся упорнее. Старайся чаще.
Сидя за рулем, я имел время все хорошенько обдумать. Мне нужна была полная уверенность, что, в очередной раз направляясь в Вест-Пойнт, я поступаю правильно. Я задал себе множество прямых и жестких, но необходимых вопросов. Получив на них удовлетворительные ответы, я затем еще некоторое время поразмышлял над ожидающим меня предложением перейти работать в ФБР. Директор Бюро Рон Бернс немало потрудился, чтобы продемонстрировать мне, какими возможностями я буду обладать и к каким средствам и ресурсам получу доступ, работая под его началом. Намек был красноречив и преподнесен умно и умело. Основная мысль была такова: я смогу еще успешнее справляться со своими задачами, работая в ФБР.