От ворот мальчик мог разглядеть, что делается на противоположной стороне улицы. Вдоль заколоченных досками витрин магазина стояли машины, но дедушкиной среди них не было. Не было, кстати, и самого деда.
Грубиян-дежурный прошел мимо мальчика, потом из двери школы показались учителя. Это его встревожило. Он не хотел видеть обеспокоенное лицо учителя Навицкого, не хотел, чтобы тот предлагал ему чистые рубашки и горячий ужин.
Мальчик прошелся между стоящими на обочине машинами. Дома на противоположной стороне улицы уже укутал туман. Под уличными фонарями воздух странно светился. Мальчик засунул руки глубоко в карманы, вспоминая жарко натопленную печь и разложенные для просушки ветки деревьев.
— Ждешь?
Обернувшись, мальчик увидел учителя Навицкого, выныривающего из тумана.
— Деда опаздывает.
— Вижу. Он точно за тобой приедет?
— Да, приедет. Обязательно приедет!
— Успокойся. Подожди его в школе. Там теплее.
Оставаться в школе после последнего звонка — все равно что бродить по одной из покинутых квартир в многоэтажке, где еще недавно жил дедушка. Мальчику не нравилось эхо, разносящееся по пустым помещениям.
— Ладно, но оставлять тебя здесь я просто не имею права. Уже смеркается. Какой же я учитель, если брошу ученика?
Навицкий рассмеялся, но мальчик ничего смешного в сложившемся положении не видел.
— Может, подвезти тебя домой?
— А если деда…
Мальчик смолк. О дедушке лучше помалкивать, как и о маме.
— Я должен был сегодня один идти домой, — стыдясь своей лжи, сказал он.
Чувство было такое, словно он надел чужую одежду, а она оказалась уродливой и не в пору.
— А почему тогда ты стоишь тут и ждешь?
— Я просто забыл.
— Честно?
Чем больше слов, тем больше лжи, поэтому мальчик промолчал.
— Так ты согласен, чтобы я отвез тебя домой?
Ничего не оставалось, как только кивнуть.
— Ну, тогда вперед! Не хочу опаздывать, а то у моей жены всякий раз появляются разные… мысли.
Учитель особо выделил последнее слово. Мальчик не понял, что он имел в виду, но все же пошел за учителем к черному мотоциклу, припаркованному между двумя автомобилями.
— Я никогда на ездил на мотоцикле.
— Крепко держись, и ничего не случится.
Мотоцикл разогревался несколько минут, прежде чем они смогли тронуться с места. Учитель взял мальчика подмышки и посадил на сиденье, а сам устроился сзади.
— Теперь ты не упадешь.
— А если упаду?
— Не упадешь.
— А если…
Последнее слово заглушил рев двигателя. Мотоцикл выскочил на проезжую часть улицы. Замелькали кварталы городка. Ехать на мотоцикле было совсем не то, что в машине с дедушкой. Мотоцикл не притормаживал перед автомобилями впереди, а, ловко лавируя, протискивался в небольшие зазоры между машинами. На каждом перекрестке перед светофором они оказывались первыми. Широкие проспекты остались позади. Теперь мотоцикл катил по узким дорогам между многоэтажками, где выпавший за день снег еще не расчистили, и теперь дороги были покрыты серой слякотью. Несколько раз мотоцикл начинал буксовать, тогда учитель отъезжал назад и, смеясь, пробовал снова. Мальчику казалось, что для Навицкого все это смахивает на увлекательную игру. Вдали замаячил их дом, похожий на давно позабытую детскую игрушку. Мотоцикл остановился. Мальчик услышал, как завывает в водосточной трубе ветер.