Гарднер допил бутылку и пошел за следующей. Он думал о Джил и Эбби, о том, какие они разные. Его работа заключалась в том, чтобы вернуть этих детей домой и выяснить, кто виноват в их похищении. Вот и все. Остальное значения не имеет.
Он взял еще одно пиво и вернулся к столу. Он должен найти Челси и вернуть ее матери. Что было раньше или произойдет потом — не его забота. И он поможет Эбби. Он присмотрится к женщине, у которой, как она считает, находится ее дочь. А также проверит и следующую подозрительную женщину, если таковая появится. И ту, которая будет после нее. Такая у него работа.
Он сел и продолжил перечитывать отчеты. И только потом заметил на столе так и не подписанную поздравительную открытку для отца.
Эбби вошла в дом через заднюю дверь и остановилась, увидев Саймона, примостившегося на кухонной стойке. Они несколько мгновений молча смотрели друг на друга, потом Эбби закрыла за собой дверь. Саймон соскочил на пол и подошел к ней. Он притянул ее к себе и, обняв, поцеловал в макушку.
— Прости меня, — сказал он. — Мне не следовало так разговаривать с тобой.
Эбби молчала.
— Но все же нам необходимо поговорить.
Он подвел Эбби к кухонному столу и усадил на стул, а сам сел напротив и незаметно оглядел ее. Волосы прилизанные, глаза запали, взгляд погас. Одежда висела на Эбби, как на вешалке, отчего она была похожа на ребенка, надевшего родительские вещи.
— Ты доведешь себя до болезни, — сказал он.
Эбби продолжала смотреть ему в глаза, но ничего не сказала.
— Так нельзя. Ты не можешь провести остаток жизни в таком состоянии.
Эбби пожала плечами.
— В каком — таком?
Саймон вздохнул и помахал рукой у нее перед глазами.
— В таком, как сейчас. Тебе нужно нормально питаться. Ты почти не спишь. И выглядишь хреново.
— Мне очень жаль, что я вызываю у тебя неприязнь, но у меня сейчас есть гораздо более важные вещи, о которых нужно беспокоиться в первую очередь.
Саймон устало потер глаза.
— Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Если ты не можешь позаботиться о себе, как ты сможешь заботиться о Бет?
Эбби взглянула на него с таким выражением, будто он дал ей пощечину.
— Пошел ты, — сказала она и встала, чтобы уйти. Ножки стула противно заскрипели по линолеуму.
— Прости меня, — попросил он, поймав ее за руку. — Присядь, пожалуйста.
Эбби села, глядя куда-то ему за спину.
— Я хочу вернуть Бет так же, как и ты. Я знаю, что ты этому не веришь, но так оно и есть.
Эбби рассеянно крутила пуговицы на своей рубашке.
— Ведь пять лет уже прошло, Эбби. Пять лет!
— Так ты считаешь, что я должна отступить? Забыть о ней?