Казалось, время остановилось, когда я смотрела на него. Даже на расстоянии, разделявшей нас арены, я видела все, что творится с Арманом и ненавидела себя за свою самоуверенность. Он ведь предупреждал меня. Мне не стоило возвращаться домой. Кто, как ни я, лучше всех знала Элиона? Почему я решила, что смогу противостоять ему? Почему решила, что он остановится, узнав, что я уже недостижима для него? Он ведь был моим батом все тридцать пять моих лет! И пусть это юность, но только со мной он делился своими взглядами, мыслями, чувствами. На что я надеялась? На отца! Я так надеялась на отца, что он покарает предателя, но даже не увидела его! Элион закрыл меня в покоях, а отцу сказал, что я еще сплю, и он привезет меня позже. Так легко и просто он обошел весь мой план.
Прости меня, мой возлюбленный муж, единственный на все время, прости мое упрямство и веру в то, что я сильней и умней, чем есть на самом деле! Но случилось так, как случилось, и теперь я сижу здесь, и мое сердце разрывается от боли, когда я вижу, что сделала с тобой. И я ничего не могу сказать отцу, потому что за твоей спиной сидит убийца. И стоит мне лишь заговорить с первым лордом, как Элион даст отмашку. И я не могу допустить, чтобы ты вышел к нему, потому я готова кричать о той клятве, что ты мне дал, лишь бы не позволить мечу моего кузена пронзить твое сердце, отнимая одним ударом наши с тобой жизни. Мне не страшно умереть, но мне страшно потерять тебя, любимый.
- Нерил!!!
Крик Армана оглушил меня, вырывая из омута отчаяния, и тут же загоняя обратно, погружая на самое дно.
- Нет, не надо, стой!
Выкрикнула я, понимая, что он уже меня не слышит. Арман перемахнул через бортик и встал напротив кузена. Я попыталась в отчаянном порыве удержать моего супруга от смертельно опасной для него схватки.
- Арман!
Но обернулся лишь Элион, обдав меня обжигающей яростью своего взгляда, и мечи скрестились, оглушив меня погребальным звоном стали. Я, затаив дыхание и сдерживая слезы, следила за тем, как Арман отбил первую яростную атаку Элиона. Как он ушел от выпада и нанес кузену первую рану. Вскочили с мест и отец и мать, не веря тому, что человек мог ранить вампира. И тогда я поняла, что меня уже не может удержать ни подручный Элиона, ни убийца за спиной Армана, ведь сам Арман был сейчас на арене со зверем. Оттолкнув своего надзирателя, я бросилась на колени перед отцом, вздымая к нему руки.
- Отец, молю, услышь меня, отец!
Пусть бойне там придет конец!