На первом этаже нашего общежития висит довольно любопытная карта мира. СССР на ней обозначен красным цветом, а Москва — звездой, от которой расходятся яркие лучи. Все остальные страны изображены черным. Когда-то точно так рисовали географические карты со священным центром в Иерусалиме и землями «поганых» на окраинах.
Забавно, что большевики называют «революционным сознанием» крайний консерватизм и приспособленчество к мнению начальства, а «реакцией» — малейшее отклонение от догмы. Истина уже установлена и ничего нового искать не нужно — достаточно толковать «священное писание». За любые крамольные помыслы еретик должен «отвечать перед народом», то есть публично каяться на партсобрании.
Вообще тема вины и искупления является ключевой в жизни нашего общежития. Мои соседи обрушивают «шквал пролетарской критики» друг на друга, а потом, как ни в чем ни бывало, сидят на кухне и пьют чай. Есть в этом какие-то отголоски хлыстовщины[10]: ты меня ударишь, я тебя, боль искупит наши грехи, и мы вместе спасемся.
Странный парадокс: цель коммунизма — светлое будущее, а прямо сейчас мы не имеем права быть счастливыми. Хороший человек обязан не радоваться жизни, а страдать за народ: собственно, этим и занимаются мои соседи. Они отправляются на край земли, чтобы подвергать себя опасности, терпеть адскую жару и комаров и регулярно болеть кожными и желудочными болезнями. Им трудно и страшно, они чувствуют себя отрезанными от всего мира — точно так же, как первые миссионеры, приехавшие в Китай несколько столетий назад. При этом они абсолютно уверены в том, что делают нужное дело.
Я недоумеваю: неужели они всерьез надеются совершить переворот в стране, которую они не знают и не понимают? Никто из них не говорит по-кантонски и у них нет возможности познакомиться с местным населением. Откуда им знать, о чем мечтают китайцы? Кто им сказал, что многомиллионному народу Поднебесной хочется устроить у себя то же безобразие, что и в России?
Ответ напрашивается только один: мы живем во времена, когда ни одна страна в мире не может позволить себе изоляцию. Всем есть дело до всех, все считают себя вправе совать нос в чужой огород. Раньше земной шар представлял из себя «деревню», где у каждого была своя изба и хозяйство, а теперь мы превратились в горожан, живущих в многоквартирном доме: у нас общий подъезд, свет и канализация. Понятное дело, что каждый жилец мечтает обустроить дом по-своему и где силком, где уговорами перетягивает соседей на свою сторону. Бесполезно спрашивать — морально это или аморально: такова плата за прогресс и коммунальные удобства.