Прибегают стражники и забирают тех, кто не успел удрать, а через несколько минут на поле брани появляются мальчишки-старьевщики и собирают истоптанные портреты.
Я решил, что пробуду в Кантоне еще пару недель и в конце октября попробую вернуться в Шанхай и забрать Нину и Китти. Куда мы поедем, я не знаю. Мировая война породила невиданное переселение народов и, как следствие, ужесточение визовых режимов, так что в других странах нас не примут. Мы осели в Китае только потому, что пекинское правительство не имеет ни сил, ни времени заниматься проблемой иммигрантов.
Денег в обрез, и я очень благодарен Назару за то, что он поселил меня в своей комнате. Я спросил, как мне его отблагодарить, и он сказал, что самый лучший подарок — это совместная революционная борьба.
Мне пришлось написать очерк о волнениях в Кантоне и отнести его в «Народную трибуну». Там меня долго хвалили и даже выдали награду — третий том из собрания сочинений Ленина.
— Это прекрасно, что вы можете писать по-английски! — сказала мне редактор, милая американская девушка, влюбленная в социализм. — Давайте вы каждую неделю будете писать о прошедших в городе митингах и демонстрациях?
Если бы мне пообещали гонорар, то я, может, и согласился бы, но стараться ради еще одной книги Ленина я не готов. Мне и одной вполне хватило: она немного мягче фарфорового кирпича и служит мне вместо подушки.
Советские работники в Кантоне называют себя «Южно-китайская группа» и живут трудной, духовной и замкнутой жизнью воинствующих монахов — с той лишь разницей, что советское государство платит им жалованье и позволяет заводить семьи.
Я с любопытством приглядываюсь к своим соседям по общежитию.
Они молоды и горячо преданы революции. Многие привезли с собой жен: часть из них служит стенографистками и переводчицами, часть занимается столовкой, кружковой работой и стенгазетой.
На Западе считается, что большевики — это материалисты. Какое там! Их жизнь подчинена строгой обрядовости — с песнями, проповедями и праздничными ритуалами, а любые вопросы решаются с помощью цитат из священных книг: «ветхого завета» от Карла Маркса и «нового завета» от Владимира Ленина.
Мои соседи — неплохие ребята и с ними вполне можно ладить, но как только речь заходит о борьбе, они превращаются в суровых крестоносцев, которые не испытывают никакой жалости по отношению к еретикам.
Если средневековые фанатики во всем видели козни дьявола, то большевикам то и дело мерещатся «паутины заговоров против СССР». Роль Сатаны у них исполняет жирный господин в цилиндре и монокле — вездесущий и зловредный Империализм. У него есть прислужники, в том числе эмигранты, «изменнически перешедшие в лагерь врагов прогрессивного человечества». Злые силы мечтают всех поработить, и, если бы не спаситель-Ленин, мир давно бы погрузился во тьму.