Бинбин призналась, что и сама подумывала о самоубийстве. Она потеряла работу в издательстве и у нее так и не получилось снять фильм — во время забастовки воры пробрались в съемочный павильон и вынесли оттуда всю технику.
— Мы не имеем права жаловаться на судьбу, — сказала Бинбин Эдне. — Что мы знаем о страданиях? Этим детям живется в тысячу раз хуже, чем нам, и им некуда бежать от своих мучителей. А мы с вами даже ни разу не голодали.
С того дня Эдна и Бинбин начали силой отбивать у бандерш малолетних проституток. С топором в руках, с несколькими полицейскими в арьергарде, миссис Бернар врывалась в публичные дома и рубила двери, за которыми прятались насмерть перепуганные дети. Бинбин уговаривала их поехать с ними в церковный приют, где девочек учили ремеслам и английскому языку. Через несколько месяцев бывшие проститутки уже могли зарабатывать себе на плошку риса.
Не раз и не два под ворота Бернаров подкладывали отрубленную собачью голову и записки с угрозами.
— Торговлю детьми покрывает Зеленая банда, а с ней шутки плохи, — вздыхал повар Юнь.
Он был уверен, что их всех скоро убьют, и на всякий случай купил себе гроб. А Сэм приобрел у бродячего монаха амулет и подарил его Аде.
— Я за тебя каждый день молюсь, — серьезно сказал он.
Но ей от этого было не легче.
Еще на Чапу-роуд Ада заметила, что за ней следят. Она остановилась у витрины, чтобы разглядеть своего преследователя: вид у него был очень подозрительный — надвинутая на глаза кепка, серый плащ и планшет. Она прибавила шагу, но преследователь не отставал.
Сердце у Ады дрожало, как заячий хвост: это наверняка был убийца из Зеленой банды! Она нащупала в кармане мамины маникюрные ножницы — в последнее время она не выходила из дома без оружия. Бэтти сказала, что в случае чего врага надо колоть в руку, ногу или зад: так до смерти не убьешь, но выиграешь время, чтобы удрать.
Преследователь нагнал Аду почти у самого дома. Она увидела его тень на стене, вскрикнула и обернулась:
— Что вам надо?!
Парень снял кепку.
— Здрасьте! Вы меня не помните?
Ада исподлобья взглянула на него: он был худой, сильный и плечистый и возвышался над ней на две головы.
— Я Феликс Родионов, — шмыгнув носом, представился парень.
Ада вздрогнула: так звали приятеля Клима — он упоминал о нем в своем дневнике.
— Мы разве встречались? — осторожно спросила она.
— Я вас еще во Владивостоке приметил, когда мы грузились на корабли, — отозвался Феликс. — Я вам тогда чемодан помог дотащить, а потом мы вместе в очереди к полевой кухне стояли. Вы сказали, что приехали из Ижевска и ваш покойный папаша был американцем.