Белый Шанхай (Барякина) - страница 18

— То есть как?.. — пролепетала Ада.

— Нам надо осмотреться и узнать новости.

Сбежать? Ада огляделась и вдруг увидела знакомую — она приплыла с ними на одном пароходе. Женщина кланялась до земли каждому, кто входил и выходил из продуктовой лавки, и просила милостыню. Ей никто не подавал.

Клим привел Аду в маленький дворик позади кирпичного здания в два этажа. У стены стоял ржавый велосипед без колес, над головой на веревке развевались выстиранные подштанники.

Поднявшись на крыльцо, Клим забарабанил в облупленную дверь.

— Марта, открой! — крикнул он по-английски.

Ада с опаской озиралась вокруг. Сейчас она войдет в бордель — вот ужас-то!

Послышались шаги, и в смотровом окошке появился голубой глаз.

— Кто там?

— Марта, не узнаешь?

Дверь распахнулась, и к Климу бросилась маленькая плотная женщина с папильотками в волосах.

Какой у нее был халат! Ада в жизни не видела таких халатов! На спине красовались вышитые драконы, а рукава и подол были оторочены лисьим мехом.

Клим и Марта обнялись и расцеловались.

— Ну, красотка, как поживаешь? — весело спросил он.

Ада в недоумении посмотрела на него: он что, ослеп? У его подруги было одутловатое лицо, крупный нос и второй подбородок — какая из нее красотка?

— Идемте в дом, тут холодно! — поежилась Марта и повела гостей в прихожую.

Краснея и обмирая, Ада поднималась за ней по лестнице и глазела по сторонам. Так вот они какие, бордели! Стены были оклеены полосатыми обоями, ступени застланы ковровой дорожкой, а с потолка свисала пыльная люстра из цветного стекла.

На втором этаже располагалась большая нарядная комната с зеленым роялем, граммофоном и бархатными диванами. Там кто-то недавно кутил, и прислуга еще не успела подмести полы и убрать грязные бокалы.

— Откуда ты явился, мистер Рогов? Из тюрьмы? — спросила Марта, оглядывая истрепанный наряд Клима.

— С войны, — отозвался он.

— Много наград принес?

— А то! Орден Почетного легиона беженцев и Пурпурное разбитое сердце.

— Ты что, с русскими приехал? Садись и рассказывай!

Клим говорил о себе и спрашивал Марту о каких-то людях. Смущенная Ада сидела рядом — в обнимку со своим одеялом и книжками.

На круглом столе стояли вазочки с апельсинами и печеньем. Хорошо бы поесть предложили! Ада не ела печенья пять лет, а апельсины видела только на картинке.

Но Марта и не думала угощать гостей и только жаловалась на русских беженок, которые загубили ей бизнес:

— Раньше белую девочку можно было продать за хорошую цену, — распалялась она. — А сейчас подходи к русскому консульству и выбирай любую. Купишь ей кусок пирога, и она уже от счастья млеет: «Мой принц, мой принц…»