— У тебя есть адвокат? — спросил он.
Нина кивнула.
— Его зовут Тони Олман. Он уже приходил и пообещал спасти нас с Иржи.
— Это правда, что ты втянула его в аферу с чехословацким консульством?
— У меня не было другого выхода! Деньги кончились, и я не представляла, как еще можно заработать.
— И поэтому ты стала торговать пулеметами?
Клим описал, при каких обстоятельствах был арестован Иржи, и Нина совсем растерялась.
— Я ничего об этом не знаю! Мы продавали только шампанское и коньяк, и я вообще запретила Иржи заниматься этим, пока я не рожу.
— Ну, значит, он тебя не послушал, — вздохнул Клим. — Теперь Уайер хочет представить дело так, будто ты родила не от Даниэля, а от Иржи.
— А ты что, не сказал ему, что мы с тобой встретились в Линьчэне? С тех пор прошло ровно девять месяцев.
— Нина, прекрати!
— Я понимаю, что виновата перед тобой… Но ведь так нельзя мстить! Ты нарочно сделал все, чтобы я забеременела!
— Я сделал?!
— Ты исчез, не оставив мне даже записки! Я ждала тебя, ждала…
Клим настолько привык считать себя пострадавшей стороной, что Нинино объяснение не укладывалось у него в голове.
— Я опаздывал! Это ты приехала в Линьчэн развлекаться, а у меня была работа!
Сама мысль о том, что в действиях Нины не было злого умысла, повергла его в смятение.
— Что вы так долго? — крикнул из коридора сержант. — У меня сейчас смена закончится!
Клим поднялся — все еще разгоряченный ссорой, злой и непреклонный.
— Мне надо идти.
Подобрав с пола пальто, он направился к двери, но Нина остановила его:
— Погоди! Я… ну в общем… Спасибо, что ты пришел ко мне!
Впервые за полтора года, если не считать Линьчэна, Нина дала понять, что ценит своего мужа.
— Я вернусь завтра, — пообещал Клим и вышел из комнаты.
Трамваи уже не ходили, и ему пришлось добираться до дома пешком. Он быстро шагал по черно-белому городу и пытался осознать случившееся. Растерянность сменялась то возмущением, то надеждой: а вдруг Катя действительно была его дочкой? Клим был совершенно не готов к этой мысли и не представлял, что ему надлежит делать.
Он всегда хотел детей, но когда думал о них, ему представлялось, что у него есть дом, достаток и любящая и любимая жена, в верности которой не приходится сомневаться. А теперь что будет? С одной стороны, Клим не мог поклясться, что в ту ночь они с Ниной были особо аккуратны, но с другой стороны, поверить ей на слово мог только наивный человек. Нина уже много раз доказывала, что понятие «честность» не особо ее волнует.
Невероятно: осознавать все это и, тем не менее, замирать от неуместной, плохо объяснимой радости — Нина все-таки вернулась в его жизнь! А если она родила ребенка от Даниэля Бернара — ну пусть будет так. Многие воспитывают чужих детей — мир от этого не перевернулся.