— Так «кажется» или точно здесь? — процедил Грожин.
— Наверное… — промямлил Пинчук. — Где-то здесь.
Ему показалось, он бежал отсюда — вот, с этого места видна сердцевина Котлована. Однако, чего-то как будто не хватало.
Где та часть зарослей, похожая на гигантскую траву?
— Мудила, — прошипел Грожин; он уже нервничал сильнее Пинчука.
Анин держал ружье перед собой, курки взведены. Оружие придавало уверенности. Все будет нормально, говорил он себе. Их семеро, он умеет стрелять. Что с ними случится?
Вот только где Лепетнев?
Донской остановился, придержал Анжелу Маверик за руку. Ерашко недоверчиво покосился на его потное лицо.
— Послушайте, — негромко произнес Донской. — Не занимайтесь ерундой. Мы тут ничего не найдем.
Он испытывал злость — ему расхотелось расхлебывать кашу, заваренную кем-то другим. Он был уверен, что вспыхнет, если кто-нибудь попытается его в чем-то обвинить.
— Мы ведь уже пришли сюда, Артем, — прошептала Анжела Маверик.
Анин остановился — неглубокий овраг преграждал им путь. Его склоны заросли кустарником, на противоположной стороне он был гуще.
Анин поколебался и негромко позвал:
— Шура!
Никто не ответил.
Анин спустился в овраг, за ним — Грожин и Пинчук. Следующим спустился Ерашко. В длину овраг был небольшим, и Донской решил обойти его по краю. К нему присоединились Маверик и Глусская. Они видели парней на дне оврага. Те прочесывали свободное пространство между кустами. Как и предполагал Донской, никаких следов Лепетнева.
Анин выбрался из оврага на противоположную сторону. Ерашко сместился влево и поднимался к Донскому и девушкам.
Он почти вскарабкался наверх.
За секунду до того, как это произошло, Артем Донской кое-что заметил, но было уже поздно.
4
Ерашко застыл. В последний момент он что-то почувствовал. У него были какие-то доли секунды, чтобы рассмотреть то, что находилось внутри куста.
В его сторону смотрели Анин, Грожин и Пинчук, однако, они вряд ли что видели.
Нечто, шевельнувшееся среди ветвей, напоминало громадное насекомое. Вытянутое, с утолщенным брюшком, оно достигало в длину полтора метра. Передняя пара ног, как будто переломленных посередине, была приподнята так, словно насекомое молилось. Задняя и средняя пары ног казались даже хрупкими, но передняя выглядела угрожающе — по внутренней стороне ног в три ряда шли шипы.
Над этим возвышалась подвижная маленькая голова треугольной формы, она сужалась вниз и немного назад. Сверху на ней были выпуклые глаза, напоминавшие своей мутной полупрозрачной жесткостью куски потемневшего льда. Тонкий в линию рот был безобразен.