— … частей. Неизвестно сколько нам тут сидеть, и лично я буду сильно экономить. Так вот, я о том, что у кого-то вода закончится быстрее. Лучше заранее договориться — ни один не предъявляет претензий другому и, пожалуйста, без высказываний о благородстве.
— Шкура неубитого медведя, — вырвалось у Ольги.
— Не накаркай.
Олег Сурта хотел потребовать от Донского разговаривать с женой помягче, но передумал. Пусть Донской — не золото, но им сейчас нужно быть вместе, а Ольга, по правде говоря, могла бы и промолчать.
— Хватит грызться, — сказал он. — Пошли?
— Пошли, — ответил Донской.
5
Это оказалось еще сложнее, чем можно было предполагать.
Пять метров от порога до стула в глубине веранды, где стояло ведро. Всего пять метров! Правда дверь открывалась влево и, чтобы сократить расстояние, ее нужно было распахнуть полностью. Выйти на веранду — это не то, что выйти из дома, тем не менее каждый из них понимал, что риск громадный.
Донской почти минуту стоял возле самой двери — он попросил время, чтобы настроиться. Олег Сурта стоял сзади, поглядывая то в спину Донского, то в отверстие в нижнем правом углу входной двери, которое сам же проделал еще вчера. Сурта прилагал неимоверное усилие, чтобы стоять на одном месте. Тело ломило, нервозное состояние требовало минимум ходить из угла в угол. Он хотел, чтобы они начали действовать, все что угодно, лишь бы не было этого состояния, словно они замурованы и не могут двигаться.
Донской же все стоял. Сурта хотел подтолкнуть Донского, прервать затянувшуюся паузу, и лишь осознание того, что тот идет первым и рискует значительно больше, заставило его промолчать.
Сергей Анин уже несколько раз негромко сказал:
— Все тихо. Я никого не вижу.
Неожиданно Донской резким движением снял крючок и толкнул дверь.
Дверь, коротко скрипнув, распахнулась.
Донской шагнул на веранду.
Это застало Сурту врасплох. Конечно, он каждое мгновение ждал этого, однако, затянувшееся ожидание сыграло с ним злую шутку. Он стоял, не в силах пошевелиться и вскинуть ружье, направленное дулом в пол, пока Донской, на секунду замерший за порогом, не ушел из поля зрения, подавшись влево.
Сурта шагнул к порогу. Напротив было окно веранды, правее — распахнутая дверь.
Донской шел. Не бежал, именно шел. Оказавшись на веранде, он почувствовал, как нечто придавило его неосязаемой тяжестью. Ноги стали вялыми-вялыми. Страх мешал преодолеть несколько метров, воздух превратился во что-то плотное и трудно проходимое. Он словно погружался куда-то, но его выталкивало назад, к поверхности.
Наконец, Донской рядом со стулом. Рука неловко ищет ручку ведра. Находит.