ПОВЕСТЬ
Когда я задумываюсь, с чего бы начать рабочий день… Глупо задумываться, если перед тобой лежит план на всю неделю. Вернее, так: когда я решаю, что в этом разлинованном еженедельнике подлежит немедленному исполнению, вмешивается телефон. Он-то знает, поэтому трубку я взял лениво:
- Да.
- Сергей Георгиевич, допрашиваете? - спросил прокурор.
- Пока нет.
- Тогда отвлекитесь минут на пятнадцать.
С удовольствием, потому что не на происшествие ехать - пятнадцатиминутных происшествий не бывает. Небось, газетчица?
- Слушаю, Юрий Александрович.
- Сейчас к тебе зайдёт гражданка Лианова. У неё пропала взрослая дочь…
- В милицию, - почти перебил я, пытаясь уклониться от стороннего поручения.
- Уже месяц ищут. Мать ходит по инстанциям. Даже уполномоченного по правам человека посетила. Мне звонили из администрации района, просят ускорить и так далее. Сергей Георгиевич, объясните ей и успокойте.
- Но почему я? - вырвалось у меня с ненужной запальчивостью.
- Умеете убеждать, солидность, седина…
- Да, и в очках. Но что ей сказать?
- Брошены все силы милиции. Персонально подключают капитана Палладьева.
Хотелось возразить, что капитан Палладьев ещё слишком молод, что не дело заниматься нам розыском, что у меня своих дел полно… Но капитан работал в уголовном розыске уже пять лет, прокурор обязан надзирать за милицией, а своих дел у меня будет всегда под завязку. И тон у Юрия Александровича состоял как бы из двух слоёв. Верхнего, полупросительного, поскольку розыск граждан в обязанности следователя не входит; и начальственного, ибо всё-таки прокурор района.
- Хорошо, Юрий Александрович.
Я ждал появления разъярённой тёти в возрасте. Но в кабинет скромненько вошла молодая женщина: никак не могу привыкнуть, что у таких женщин взрослые дети. Ей и сорока нет.
- Может быть, вы поможете, - вздохнула она.
Мне захотелось вздохнуть ей в ответ. Чем может помочь следователь прокуратуры, в сущности, кабинетный работник? Она рассказала о своём деле, простом, словно вычитанном из газет: двадцатилетняя дочь пошла в булочную и не вернулась. И месяц ни слуху, ни духу.
- Какая у вас семья?
- Я да Марина. Муж умер десять лет назад. Живём вдвоём в отдельной квартире. Родственников нет.
Заученными ответами Лианова опережала мои вопросы. Видимо, ей задавали их неоднократно. Среди них был главный:
- Вера Григорьевна, вам звонили?
- Кто?
- Например, тот, кто её похитил.
- Зачем он будет звонить?
- Ради выкупа.
- Какой выкуп? Работаю бухгалтером в цветочной фирме. С меня нечего взять кроме цветов.
- Розы очень дорогие, - не согласился я, что нечего взять.
