Точнее, трагедия – для него.
И неудобство – для нее.
При звуке подъезжающей к дому машины он выглянул в окно и увидел за своим «бьюиком» желтый кузов такси. Поклявшись себе, что не станет ее провоцировать, не допустит ссоры, Майлс пошел встречать сестру.
Она выглядела усталой. Лицо бледное, под глазами – мешки, и он понял, что действительно жалеет ее. Он обнял ее, помог таксисту вынуть вещи из багажника и понес их в дом. Сестра шла следом.
Поставив сумки в комнате для гостей, он вернулся в гостиную.
Бонни сняла пальто и устроилась на диване.
– Хочешь что-нибудь выпить? Воды? Чаю? Коки?
– Нет, спасибо.
Он кивнул и сел в шезлонг справа от дивана.
– Как жизнь?
– Замечательно, – пожала она плечами.
Глядя на сестру, он вдруг понял, что она до боли похожа на мать. Она была худее, движения были другими, но черты лица и особенно мимика были просто копией матери. Это было смешно, потому что у Бонни с матерью никогда не было особо теплых отношений. Возможно, потому что были слишком похожи. Обе очень нервозные, эгоцентричные, обидчивые, всегда готовые дать отпор, ни одной никогда не хватало сочувствия или хотя бы терпения для того, чтобы попытаться понять другую. Они так и не нашли общего языка вплоть до смерти матери. Майлс подозревал, что сестра при этом не испытала особого сожаления.
Бонни натянуто улыбнулась, он тоже ответил улыбкой. Он понял, что ему не о чем с ней говорить. Он лихорадочно перебирал в голове общепринятые в таких случаях вопросы, фразы, но все они казались жалкими копиями вульгарных кинокомедий – «Как Гил? Как дети?»Ему хотелось говорить с ней, общаться по-настоящему, но он не знал как. Она тоже казалась растерянной, в итоге они неловко сидели рядом – чужие родные люди.
Первой нарушила молчание Бонни.
– Так где отец... то есть тело?
– В центре. В офисе коронера.
– Считаешь, мне нужно его увидеть?
– А ты хочешь?
– Не знаю.
– Дело твое.
Снова неловкое молчание.
– Пожалуй, я чего-нибудь выпью, – проговорила сестра. – Воды, пожалуйста.
– Со льдом?
Она кивнула, и он направился на кухню, довольный тем, что можно чем-то заняться и придумать, о чем говорить дальше. Они с сестрой никогда не были слишком близки, но до сего момента он не понимал, какую большую роль играл отец в их беседах, когда они собирались вместе. Налив воды и положив пару кубиков льда, Майлс вернулся в гостиную.
– Спасибо, – кивнула Бонни, отпив глоток. – А что случилось с сиделкой? Ты мне не рассказывал.
– С Одрой? – Майлс пожал плечами. – Она по-прежнему работает в хосписе, но общаться со мной не хочет. Я пытался несколько раз. Думаю, у нее уже новый пациент. – Он вздохнул. – Меня она может избегать сколько угодно, но если с ней захочет общаться полиция – этого ей не избежать.