Взял Миг Мигович и начал со скрежетом переводить их стрелки на этих необычных часах, что на правой руке. Полный оборот сделал и говорит:
«Вот вы и во вчерашнем дне. У вас есть двадцать четыре часа. Но вам столько не нужно. Вам нужно на троих примерно четырнадцать рабочих часов, то есть по неполных пять часов на каждого».
«Не страшно», — бодро сказал я.
«Скажите, а в будущее вы можете переносить?» — с интересом спросил Марусик.
«Могу, — сказал Миг Мигович. — Вот на левой руке у меня хронометр будущего. Я знаю, что вы нетерпеливы, но не торопите время, ребята. Это ни к чему. Время — самое ценное, что есть на свете. Цените каждый миг. Ваши сутки начались, хронометр уже отсчитывает минуты. Приступайте к работе, не тратьте время понапрасну. Мало ли что может помешать. Никогда не угадаешь, что произойдет дальше… Ну, работайте. А я на несколько часов в Южное полушарие, на мыс Доброй Надежды».
И Миг Мигович исчез.
Смотрю, а мы уже на свекловичном поле.
«Что же, давайте!» — говоришь ты, Сашка Цыган.
Засучили мы рукава и начали. Ну и пакостная эта работа — пропалывать свеклу! Кто ее выдумал!
Уже через полчаса мы и разогнуться не могли. Поясница болит, руки затекли, горят огнем. Как это девушки огромные, аж до горизонта, поля обрабатывают? И никакая механизация тут не поможет, междурядья машиной обработать можно, а вот на грядках, чтобы лишнее вырвать, чтобы только одна свеклу оставить, чтобы она могла нормально развиваться, — только руками.
Знаете ли вы, городские мальчишки и девчонки, каким соленым потом достается этот сладкий сахар?!
Гну я горб и только то и дело пот со лба вытираю. Тяжело!
Сашку Цыгана я краем глаза вижу, он рядом со мной сопит. А о тебе, Марусик, как-то не думаю. Не вижу — значит, отстал немного.
Потом оглянулся. Глядь, а ты в метрах двадцати от нас сидишь на земле, локоть на колено поставил, голову подпер и улыбаешься.
«Цыган, — говорю, — смотри, что делается!»
Ты, Цыган, взглянул да как ругнешься:
«Ах ты лодырь! Мы жили рвем, а он сидит да еще улыбается!»
И вдруг мы замечаем, что у тебя, Марусик, во рту… огонь… Улыбаешься ты, зубы скалишь, и сквозь зубы огонь пышет. Как вот, знаешь, головешка тлеет.
Ты, Марусик, не обижайся, я не специально. Так мне приснилось. Честное слово! Да и не виноват ты был. Ведь это коварство царя Добрилы и Царицы Злагоды (к слову, потом тетенька Незабудь, они этими именами только хитро прикрывались, чтобы обмануть свои жертвы, а они же были обыкновенной злой силой и по-настоящему их звали царь Доб-Рыло и царица Зла-Года).
Мы с Цыганом переглянулись растеряно. Что делать? — посоветоваться не с кем. Миг Мигович в командировке аж в Южном полушарии на мысе Доброй Надежды.