9 августа
Мы заготовили длиннейший перечень возражений; и я сочинил письмо.
Уважаемый Джон Кон!
Это очень трудное письмо, и читать его будет тоже нелегко. Но суть его вот в чем: даже со скидкой на все соображения кассового характера и специфику экрана Ваша разработка во многих местах представляется крайне неадекватной.
Пожалуйста, не думайте, что я не оцениваю по достоинству Ваши усилия и все мысли, какие Вы и Стенли Манн отдали данной работе. Мне понравилось очень многое из того, что Вы придумали в визуальном плане, а также — это ключевой момент — то, что в общем и целом Вы избавились от тех персонажей и сюжетных ситуаций, от которых и надо было избавиться.
Можем ли мы, во имя Господа, в будущем вместе поработать над сценарием? Насколько я понял, Вы не считаете меня достаточно компетентным помощником; однако, имея на экране дело с таким сюжетом, как этот, Вам придется быть максимально последовательным и точным в визуальных деталях, мотивации персонажей и диалогах. Если же попытаться суммировать все мои критические замечания к Вашей разработке в одном слове, то вот оно: она неправдоподобна, в ней просто не сходятся концы с концами с точки зрения английского (или любого иного) смысла.
Позвольте мне в заключение заметить, что мое разочарование не было бы столь велико, не будь у Вас за плечами такой прекрасной экранизации, как «Дотянуться до славы».
Так вот. Простите, если можете, все резкие слова (такова моя «первая реакция»); они продиктованы стремлением помочь Вам достичь лучшего. Вы хотите сделать хороший фильм, я тоже хочу, чтобы фильм был хорошим. Может быть, имеет смысл подступиться к нему с разных концов?
Арчи Огден, впрочем, думает, что этим контрактом меня «взяли за горло»: они могут просто послать меня ко всем чертям. И пошлют, если я отправлю письмо. Поэтому он намерен переговорить с ними и попытаться убедить, чтобы меня взяли в долю — подчистить концы в сценарии. Как бы то ни было, сам он считает, что ребята справились неплохо: решили «действительно сложную проблему». Определенная трудность заключается в том, что между английским и американским воображением лежит пропасть. Даже такой интеллектуальный американец, как Арчи, кажется мне недостаточно тонким, с удивительной легкостью мирящимся с видимой неуклюжестью и выпрямленностью сценария. В конечном счете это вопрос не интеллекта, а вкуса: им нравится, когда все намеки раскрыты, под всеми умолчаниями подведена черта, а символику заталкивают прямо в глотку аудитории. Англичанам свойственно недоговаривать, американцам — говорить слишком ясно. (Лекция закончена.)