- Хватит теперь ты просто тысяча четырнадцать! В камеру к таким же сорванцам его! Он, судя по всему, умеет терпеть боль. Их, приучают к таким штучкам, сразу видно диверсант.
Олег чувствовал себя очень скверно - наручники сильно и болезненно зажали ему кисти, а милиционеры грубо волокли под локотки. Тюрьма старая, стены толстые, от чего ступени неприятно холодили, босые ноги.
Разумеется постельных принадлежностей или полотенца не выдали - да и мудрено, тратить на таких как он уголовников.
В секторе где содержали малолеток, довольно шумно - хотя свирепые надзиратели и мужеподобные надзирательницы свирепо покрикивают, а то и пускают в ход дубинки.
Предстоящая встреча с сокамерниками вызывала неприятное покалывание под ложечкой. Ведь считается будто малолетки куда более злые и жестокие, чем взрослые уголовники. И мозгов мало и подростковые гормоны играют.
Будь Олег Рыбаченко простым школьником, то несомненно бы перепугался куда сильнее, но он сам... убийца. Уже успел прилично понюхать пороха и умеет драться для своего возраста неплохо.
Хоть в единоборствах он и не слишком одарен природой, но суровые и научно правильные занятия с девушками-мутантами не могут не сказаться.
Вот толстая дверь, звяканье раскрытых наручников - какое облегчение для жестоко зажатых кистей. Сразу же поднимается настроение!
Камера куда отвели Олег рассчитана на двадцать мест, но в нее зашвырнули более восьмидесяти подростков. Правда не старше четырнадцати, многие пленные дети выгляди намного младше двенадцати лет - возраста наступления уголовной ответственности. Почти все очень худенькие, с провалившимися глазками, в лохмотьях пижам. (Олег машинально отметил, что ему выдали не самую потасканную одежду, видимо таким образом уважив!). Страха это босоногая шантрапа не вызывала. Скорее хотелось посочувствовать им.
Неприятно другое - запах десятков редко моющихся тел, в плохо проветриваемом помещении с парашей. Относительно слабых папирос - курила только пара мальчишек. Вот они видимо старшие по камере поднялись с нар и бесцеремонно переступая по машинально расступавшимся ребятам направились к Олегу.
Тот сделал им шаг навстречу и протянул руку. Так следовал здороваться с пацанами. Эти двое не такие худые как остальные, лет им примерно по четырнадцать, но еще детские лица не выглядели страшными, хотя короткая стрижка и придает им зловещее выражение.
Олег видимо рассчитывал, пацан всегда поймет пацана и они пожмут руку, но. Более высокий мальчик-пахан внезапно двинул Рыбаченко в подбородок. Тот пропустил удар, но само тренированное тело рефлекторно дернулось, заставив костяшки пройти вскользь. После чего какой-то чертик сработал и последовал удар в пах ногой и солнечное сплетение правой рукой.