– А когда он будет в шкуре, что сделает? – Ребенок, видимо, проигрывал ситуацию в уме.
– Тогда ты будешь гордо сидеть у него на спине, распушив хвостик, прямо как в цирке, – усмехнулась я.
Маришка так живо представила себе эту картину, что звонко рассмеялась. Приложив пальцы к губам, мы оба озабоченно зашикали, напоминая Маришке, что кругом враги. Оторвавшись от девочки, я поднялась с корточек и тут же повернулась к Максу:
– А ты, как вырвешься, сообщишь Тео и Кевину, где я, и все будет о’кей.
Он, словно древний царь в своем одеянии, шагнул, явно собираясь меня обнять. Но я окинула Макса отработанным взглядом, каким смотрела на нежелательных индивидуумов, пытавшихся подбивать ко мне клинья. Слегка удивленная, но терпеливая улыбка давала понять, что им надеяться не на что.
Макс с досадой отвернулся, обиженный. От чувства вины в глазах появились слезы. Он ведь из-за меня тут оказался, а я… Но нет худа без добра – пока судьба избавила меня от объяснений с Максом. Может, он все сам поймет и больше попыток не будет?
Маришка легонько дернула за рукав нелепого халата, вернула себе внимание и тонким голоском спросила:
– А когда мы поедем, как в цирке?
Я подняла голову и уставилась на друга с тем же вопросом во взгляде.
Он с минуту подумал, потом сказал:
– Думаю, прямо сейчас. Пока меня не принялись искать.
Я поцеловала Маришку и, крепко прижав ее к груди, прошептала, глядя Максу в глаза:
– Придумай, что делать с одеждой или с местом, где надо переждать до вечера. Как же вы днем зверями будете бегать по городу?
Он с раздражением кивнул: «Я знаю». Ну, ничего страшного не будет, если напомню. Или он все теперь собирается воспринимать в штыки? Я замолчала, с любопытством наблюдая, как небрежно скинув одеяло на пол, гиена влезает в Маришкину картонную конструкцию.
– Малышка, ты осторожней, от Макса не убегай. – Я еще раз поцеловала ее в щечку.
Боже мой, как же за них страшно! Руки сами сжались в кулаки. Хоть бы все получилось. Проводив их за дверь, я вышла на балкон, с нетерпением ожидая развязки…
Наконец, беззаботно проскакав по дорожке, девочка снова появилась во дворе. С шорохом волоча за собой на веревочке что-то картонное теперь непонятной формы, она все так же спокойно болталась по двору. А куда делся Макс? Неужели убежал один?
Маришка выполняла все, словно долго репетировала. Ни одного неверного шага. Вот она, беззаботно играя, подошла к забору, что-то напевая себе под нос и, приподняв рукой край коробки, выпустила гиену. Стала бельчонком. Макс схватил в зубы ее сарафан, валяющийся во дворе. Дождавшись пока все стражи укроются от жары в доме, гиена и бельчонок шмыгнули под ворота.