– Его Императорское Величество в хорошем смысле этого слова безумен, но не до такой же степени!
– До такой, друг мой Теодор, именно до такой. Иначе почему мы с тобой платим налог в десять процентов от стоимости захваченных трофеев, а Нечихаев только полтора?
Между тем далекая стрельба усилилась, и в общей какофонии стали явственно слышны хлесткие щелчки кулибинских винтовок. Потом в низкие облака ушла красная сигнальная ракета.
– Попался, черти бы его побрали! – со злостью выдохнул Толстой. – Иван, поднимай батальон по тревоге!
– А мы как третьего дня ее объявили, так до сих пор отбой не давали. Люди в обнимку с оружием спят, – капитан Лопухин машинально проверил ход сабли в ножнах и уточнил без всякой надежды на положительный ответ: – Разреши мне пойти Мишку выручать?
– Здесь останешься, – жестко отрезал Федор Иванович. – На тебе охрана Бонапарта и присмотр за цесаревичем.
– Вот Николай Павлович за императором и приглядит, а я тем временем…
– Останешься.
– А тебе, понятное дело, все самое интересное?
– На то я и командир, друг мой Иоганн, чтоб впереди, на боевом коне…
– Ты же пешим порядком…
– Это несущественно. Людей строй, твою мать!
– Нехорошо так о своей теще.
– Ладно… нашу мать! И чтоб быстро!
Лопухин вытащил из кармана костяной свисток и, прежде чем отдать команду, тихонько пробормотал:
– Обойдется Бонапартий без моего догляда.
Нечихаев никак не мог предполагать, что снятый им флигель и устроенный в нем тайник пригодятся так скоро. Собственно, старался-то не для себя, а делал закладки по ранее утвержденной схеме, исполняя пожелания господ из ведомства графа Бенкендорфа иметь в Лондоне два-три десятка оборудованных со всеми удобствами квартир. Под удобствами понимался вовсе не привычный ватерклозет производства завода братьев Нобилей и не чугунная ванна с дровяной колонкой для нагрева воды – в данном случае это понятие подразумевало хорошие сектора обстрела на случай провала, уединенность помещения, наличие оружия и достаточного количества боеприпасов. Мало ли что и когда может пригодиться? Политика, она дама изменчивая, и вдруг Лондон так и останется столицей враждебного государства… а тут все готово, приходи и сразу приступай к работе.
Везде одинаковый набор – шесть потрепанных временем и боями кулибинских винтовок, три ручных ракетомета, десяток английских ружей, полпуда пороха и запас пуль к ним, ящик рубчатых чугунных гранат, большой моток веревки и кусок душистого лавандового мыла. Граф Замойский при виде последнего рассмеялся:
– Эстеты, право слово. Наверняка кто-то из наших составлял списки.