Она взяла все, что он мог ей предложить, взяла и жадно потребовала еще больше.
Золотая львица, желанная, обезумевшая от удовольствия, в этот момент принадлежавшая только ему...
И она доказывала это откровенными стонами, жадными поцелуями и неистовым наслаждением, вместе с ним превращаясь в животное, пока в них не осталось ничего, кроме первобытной дикости.
***
С неба лилась вода... мелкие, холодные капли растекались по коже, принося мерзкое ощущение сырости. Небо, низкими, серыми тучами, надвигалось с востока, будто предупреждая о грозившей опасности.
Бейлик знал, что это сон, сон который преследовал его уже не первый год, но как ни старался, он не мог проснуться.
Тот проклятый день воин помнил по минутам, но все равно, каждую ночь заново переживал его во сне.
Он видел Ворона и других наемников, которые готовились к битве, подбадривая друг друга воинственными криками. Прошло уже два дня, как они пересекли земли мертвых и достигли деревни, которую собирались разграбить.
Тогда они еще не знали, что их ожидает засада. Местные дикари объединились в небольшое войско и с топорами наперевес напали на них.
Наемники небыли готовы к такой внезапной атаке. Многих из них зарубили прежде, чем они смогли обнажить мечи. В тот день погибло много могучих воинов. И чуть не погиб он сам...
Отбиваясь сразу от троих нападавших, Бейлик не заметил, как отвлекся и пропустил удар. Топор, хоть и не глубоко, но все же задел его, повредив глаз и исполосовав половину лица.
Что было потом воин помнил плохо. Иногда, когда сознание возвращалось к нему, он видел Ворона, который тащил его на себе и проклиная, приказывал не подыхать. Все тело болело, видимо те дикари неплохо отделали его, после того, как он вырубился.
Когда Ветер в следующий раз пришел в себя, он был в агонии. Внутри все горело, будто его жгли адским пламенем, а голова была словно в тумане.
В темноте он едва разглядел бледное лицо Умилы. Шаманка склонилась над ним, шепча заклинания на древнем языке, по ее щекам текли слезы. Бейлик понял, что это конец, он никогда не видел «знающую» плачущей, значит ему было действительно худо. Боль становилась просто невыносимой и воин закрыл глаза, чувствуя, как приближается его смертный час.
Но он не ушел к прародителям.
Открыв глаза он вновь увидел Умилу, она стояла на коленях около его ложа и повторяла:
-Прости, это был единственный выход, я не могла позволить тебе умереть.
Смысл ее слов не сразу дошел до его сознания, а когда Ветер понял, что сделала шаманка, то был просто в ярости.
Ведьма отдала его душу в вечное услужение богу Войны, в обмен на спасенную жизнь. С тех пор тело Бейлика стало еще более сильным и выносливым, чем раньше, а на лице остался шрам, будто клеймо, служившее напоминание о том, что его душа навсегда проклята и после смерти не найдет успокоения.