Ратники уже поднимались на ноги, бросали концы верёвок державшимся на воде, вытаскивали их на палубу.
Дир во время нападения саранчи находился на лодье Умная, куда он взял с собой Вышату, Светозара, нового верховного жреца Доната и других боилов — хотел перед тем, как причалить к Березани, провести с ними совет. Почему князь замыслил собрать его у древлянского воеводы?..
Уж так получилось (намеренно древляне такое не посмели бы сделать), что лодья Умная была больше княжеской. А при появлении белого призрака в момент проведения крады в честь погибшего Радомила киевский архонт по-настоящему испугался и подумал, что если он проведёт совет на одном из судов воевод, то сие будет расценено как стремление его, правителя, к более тесному общению с высокопоставленными подчинёнными и его желание идти им навстречу. Всё это при сложившихся обстоятельствах есть, как считал Дир, залог его безопасности.
Конечно, для архонта на древлянском судне нашлась хорошая просторная каюта. Из неё и пришлось наблюдать ему за нападением жуткого крылатого воинства. В это время с ним рядом был и новый верховный жрец, который, насмотревшись на дикость сего нашествия, пришёл в неописуемый ужас. Не в лучшем душевном состоянии пребывал и Дир: ему казалось, что «тьма» напущена богами за убийство родного брата и верховного жреца Радовила и что явившийся белый призрак — это и есть пурга сатаны...
— Смотри, Донат, от неё даже земля потемнела, — сказал Дир. И когда он повернул голову к верховному жрецу, трясущемуся от страха, и посмотрел на лицо его, ставшее белее паруса, тот, заикаясь, ответил:
— Княже, боги страшно гневаются на нас. А свой гнев они проявляют в пругах... Надо принести богам великую требу.
Архонт перевёл взгляд на реку, потом вдаль, увидел какое-то просветление и начал успокаиваться: туча саранчи редела, значит, она полетела дальше.
Вскоре всё вокруг очистилось, и страх, вызванный нашествием саранчи, показался Диру смешным.
— Так что под великой требой ты, жрец, подразумеваешь?
— Чтобы умилостивить богов и спокойно плыть дальше, мы должны принести в жертву своего ратника...
— А давай обойдёмся животными и петухами? — предложил архонт.
— Прости меня, княже, — голос Доната окреп настолько, что он мог уже возражать, — считаю, что торг с богами неуместен...
— Хорошо, но кого же мы определим в жертву? — строго спросил верховного жреца Дир.
— Пусть ратники кидают между собой жребий.
— Ладно... Поговорим на совете и об этом, — согласился Дир.
На совете в решении вопроса о человеческом жертвоприношении голоса разделились строго поровну: Светозар, Умнай и Вышата были против, а трое боилов, в их числе и жрец, проголосовали «за»; теперь ждали, на чьей стороне окажется сам правитель.