Через некоторое время это «что-то» начало разрастаться, и теперь все увидели, как почернел сзади кусок неба и страшная туча закрыла небосвод, солнце померкло...
И тогда кормчий закричал что есть силы:
— Пруги! Пруги![104] — и приказал сигналить на другие лодьи, чтобы снимали паруса. — Иначе сия прорва сожрёт их!..
Но эта «прорва» уже тьмою напала на лодьи, вокруг как бы закружилась пурга, и уже никто ничего рядом не мог рассмотреть; насекомые градом посыпались на лодьи, застучали по бортам, палубе, носу, корме, по щеглам, окутывая всё, и ратников в том числе, которые упали и накрылись щитами. Суда теперь плыли сами по себе, кормчие отдали их на волю волн на какое-то время...
А серая пурга продолжала бушевать; за шумом крыльев не слышно стало голосов: нельзя было ничего понять, нельзя было дать никаких советов.
Марко почувствовал, как его самого окутало с ног до головы живое толстое покрывало, и оно не только шевелилось, но и пожирало на нём одежду, добираясь до голого тела. Марко в ужасе закричал. Но скинуть это покрывало было тоже нельзя, его можно было лишь раздавить, катаясь по палубе. Отрок встал на четвереньки, потом упал на спицу и, услышав противный хруст насекомых, начал выть и кататься: со спины на живот, с живота на спину... От части насекомых ему удалось избавиться, но лицо, голова, руки оказались в липком зелёном месиве.
Ужас и страх обуял многих. Некоторые, отчаявшись, прыгали за борт: одни, ничего не видя, оглушённые диким нападением саранчи, тонули, другие всё же держались на воде, по которой тоже толстыми слоями плавали насекомые. Они залезали в нос, уши, рот, люди, как могли, отплёвывались от них, и ни у кого в этот момент не возникала мысль, что саранча использовалась и как пища... Её, высушенную, ели христианские отшельники и бедуины. И если бы в этом положении, в каком находились сейчас ратники Дира, оказался сам царь Соломон, ему бы некогда было даже подумать о том, что «у саранчи нет царя, но выступает она стройно»...
Может быть, только великий язычник Плиний всё же смог бы и тут сказать, как позже скажет верховный жрец Донат, что «в саранче обнаруживается сильное проявление гнева богов». Ибо своею бесчисленностью она затмевает солнце и всюду наполняет собою громадные рощи, покрывает ужасными тучами жатву и окончательно пожирает оную...
Марко поднялся и вскоре обнаружил, что шум крыльев вроде бы начал стихать. Уже явственнее стали доноситься до его ушей голоса о помощи тех, кто прыгнул за борт и не утонул.
Марко протёр глаза и увидел, что посветлело.