— Эй, человек, презирающий богатство! Вставай, поведёшь по волоку наши лодьи до истока Днепра...
Лохмач закряхтел, поднимаясь с деревянного лежака, подумал: «Кто же назвал меня «человеком, презирающим богатство»? Только двоим странникам в месяце хлебороста я рассказал, как вредит жадность, и они с пониманием отнеслись к моим словам, а тот, что постарше, первым мне поклонился... Больше никому я ничего подобного не говорил. Кто же этот молодой воин-варяг?.. — Волочанин повнимательнее всмотрелся в его лицо. — О-о, боги, да никак малец, которого старший называл «племянником»...»
Сейчас отрок по-норманнски сказал что-то своему спутнику, быкообразному дружиннику, и тот, повинуясь, вышел.
— Здорово, «племянник»... — шагнул к варягу лохматый. — Сразу-то я не признал тебя, да, когда услышал про «человека, презирающего богатство», вспомнил... Значит, так вы странствуете?..
— Не твоего ума дело, хозяин... Лучше помолчи. Если мы к тебе с разумением отнеслись, то наш Олег скорее всего примет тебя за раба... Что-нибудь собери на стол, он скоро пожалует сюда.
Волочанин уже заканчивал ставить на стол еду, когда вошёл Олег — высокий, широкоплечий, в блестящем шлеме и красном корзно, застёгнутом на манер русских князей — у правого плеча массивной застёжкой, в зелёных сафьяновых сапогах. Его сопровождал воевода, в котором лохмач уже без труда признал второго бывшего странника, того, что был постарше. Олег сразу сел за стол, отрок снял с его плеча красный плащ, расстелил на лавке.
Глядя на воеводу и молодого ратника, волочанин усмехнулся: «Вот что за орёлики тогда были у меня... Соглядатаями шли от Смоленска...»
— Что, лохматый, узнал? — обернулся к волочанину воевода, посверкивая зеленовато-жёлтыми, как у волка, глазами. — Князь, помнишь, я рассказывал тебе, что встретили в лесу человека, который нам говорил о вреде золота... Вон он и есть, сей человек, к тому же ведает волоком.
— Что волоком ведает — хорошо, а что говорит о вреде золота... Хотя спорить не хочу... У каждого есть своё мнение. А мы в Новгороде научились уважать мнение каждого, даже самого мизинного человека... Не дёргай веком, волочанин, я же не сказал, что мизинный человек — это ты... — улыбнулся Олег, показав ряд белых крепких зубов. Вдруг лицо его преобразилось, глаза залучились и сделались приветливыми. — Если он имеет что-то против золота, отдай ему, воевода, моего лучшего коня... Но только ты, волочанин, проведи наши суда по самому короткому пути и как можно быстрее.
— Будет сделано, князь. А ты никак, странник, в звании воеводы?.. — повернул лицо лохмач к Тодгрину. — Раз в таком звании под видом смерда путешествовал, знать, нёс в себе великую тайну...