Доброслав любил Мерцану, долго искал её и нашёл в Константинополе: она уже стала матерью двоих детей. Нашёл и Медного Быка. Казнили его... Об этом, кстати, язычник Доброслав говорил Рюрику в Новгороде, когда речь зашла о славянских богах.
После казни Медного Быка Доброслав уехал из Византии, а Дубыня влюбился в сестру монаха Леонтия, телохранителя Константина (Кирилла) — просветителя славян, принял крещение, женился и уехал жить в селение, расположенное недалеко от монастыря Полихрон, где Константин и его брат Мефодий изобрели славянскую азбуку.
Язычник Клуд тоже хорошо знал Леонтия и Константина-философа, когда те, будучи в Крыму, в Херсонесе, искали и нашли мощи святого Климента, а потом ездили к хазарам по приглашению кагана Завулона на богословские споры, то Доброслав вместе со своим псом Буком сопровождал их.
Замечательный был пёс! Жаль, что погиб при нападении хазар на Киев... «А у Дубыни-Козьмы и сестры Леонтия, наверное, уже и дети есть», — подумал Доброслав Клуд, когда, встретившись с патриархом и заручившись твёрдым обещанием Фотия, что просьба Аскольда будет исполнена, отбыл далее в глубь Византии.
А послы вскоре привезли на берег Днепра епископа, назначенного для Киева константинопольским патриархом. В своём окружном послании по этому поводу Фотий писал между прочим следующее: «Не только болгарский народ переменил прежнее нечестие на веру во Христа, но и тот народ, о котором многие рассказывают и который в жестокости и кровопролитии многие народы превосходит, оный глаголемый Росс, который поработил живущих окрест его и, возгордясь своими победами, воздвиг руки и на Византийскую империю; и сей, однако, ныне переменил языческое и безбожное учение, которое прежде содержал, на чистую и правую христову веру и вместо недавнего враждебного на нас нашествия и великого насилия с любовью и покорностью вступил в союз с нами. И столь воспламененна их любовь к вере, что и епископа, и пастыря, и христианское богослужение с великим усердием и тщанием приняли».
Существует предание, что когда назначенный Фотием епископ прибыл в Киев, то Аскольд принял его на народном вече. Народ киевский спросил епископа:
— Чему ты хочешь учить нас?
Епископ открыл Евангелие, переплетённое в золотые пластины на золотых застёжках, и стал говорить о Спасителе и его земной жизни, а также о разных чудесах, совершаемых Богом в Ветхом Завете. Русы, слушая проповедника, сказали:
— Если мы не увидим чего-нибудь подобного тому, что случилось с тремя отроками в огненной пещи, мы не хотим верить…