— Мне это тоже не нравится! — заявила она. — Но мне еще многому нужно научиться!
— Но ведь вы каждую ночь дрожите от страха, — возразила Герлин, внимательно глядя по сторонам, — возвращаясь из уборной, женщины шли через монастырский сад. — И вы отдаетесь старому, постоянно пьяному мужчине. Разве вы не находите это отвратительным?
Мария пожала плечами.
— Когда я лежу в объятиях моего любовника, — произнесла она своим певучим голосом, — я закрываю глаза и вижу звезды. Все тысячу двадцать две… или… двадцать три. — Мария улыбнулась. — Вы тоже испытываете такие ощущения в постели своего супруга?
Герлин пообещала Марии по крайней мере наблюдать за входом в монастырский сад из кладовой, где спали женщины. Если бы кто-нибудь появился, вероятно, она бы не успела предупредить девушку, однако даже само обещание несколько успокоило Марию.
Мастер Мартинус прошел мимо их кладовой около полуночи, и Мария, вздыхая, последовала за ним. Герлин с нетерпением ожидала ее возвращения и посочувствовала ей, подумав о том, что, похоже, для Марии эта ночь была бесконечной. Вчерашний долгий сон, наверно, придал господину Мартинусу сил, или же его мужскую силу подкрепляла какая-нибудь трава с монастырского огорода. Как бы то ни было, когда колокола уже начали созывать монахов на вигилию, Мария все еще не вернулась.
Герлин прислушивалась к отдаленным звукам песнопений и молитв, однако затем ее охватил ужас — пение монахов приближалось. До этого момента она не слышала ничего о ночной процессии, однако, возможно, в этот день монастырь чествовал какого-либо святого… Герлин накинула на себя темный плащ и поспешила наружу. Она посмотрела в сторону церкви — действительно, оттуда приближалось шествие монахов. Некоторые несли факелы, один из них нес крест. Монахи явно намеревались обойти вокруг монастыря. И где-то в его стенах Мартинус развлекался с Марией!
Герлин начала лихорадочно размышлять, что она могла сделать. Стоит ли ей отыскать Марию и Мартинуса? Она внезапно может натолкнуться на монахов. Ее заподозрят в том, что она шла к месту ночлега мужчин, однако навестить супруга было, несомненно, простительным грехом. С другой стороны, она не должна была привлекать внимание к себе и Соломону. До сих пор никто не спрашивал у них, кто они такие, однако если начнутся неприятности…
Герлин терзали сомнения и страх — и в этот момент процессия остановилась, очевидно, встретив на своем пути препятствие.
Герлин различила, как из тени, падающей от стены, возникла фигура мужчины в темном плаще…
— Простите, простите, почтенные братья, но прошу вас, остановитесь! Мой мастер…