— В южных землях все трактиры вполне приличные, — заметил Соломон. — Но я боюсь, что здесь нас не ждет ничего хорошего. Нет ли какой-нибудь возможности для христианина переночевать в конюшне? — Он повернулся к Аврааму.
Однако племянник только покачал головой:
— Нет, нам придется довольствоваться тем, что получим.
Гостевая комната на первом этаже трактира «Золотой олень» выглядела весьма уютно. Во всяком случае, в ней горел огонь, на котором тушилось рагу. Ощущался сильный аромат мяса и овощей, и как только гости переступили порог, трактирщик тут же поставил на стол вино. Трактир был полупустой, из-за такой погоды путников было немного. Несколько гостей разговаривали по-французски — очередной повод для недовольства госпожи Марты, ей совершенно не нравилось путешествовать по стране, языка которой она не знала. Мария же, похоже, понимала, о чем беседовали мужчины. Она, как и Герлин, покраснела, когда двое из них отпустили двусмысленные замечания о вновь прибывших женщинах.
— Что вон тот сказал о сегодняшней ночи? — испуганно спросила Мария у Герлин — похоже, она совсем не удивилась, что ее приятельница говорит по-французски, или же слишком устала, чтобы придавать этому значение.
Однако от внимания господина Бертольда это не ускользнуло. Он снова уставился на молодую женщину.
— Что-то вроде того, что ему хотелось бы насладиться нашим видом в ночных рубашках, но… Возможно, мы их неправильно поняли…
Сейчас Герлин не хотелось забивать себе голову языковыми проблемами. Она устала и жадно набросилась на рагу. Еда была вкусной, несмотря на то что к небольшому количеству свиного сала добавили многовато свеклы и других овощей. Съев всего одну ложку, Соломон тут же ее отложил и с отвращением поморщился, равно как и Авраам: религия запрещала им есть свинину. Герлин посочувствовала ему, ведь они наверняка были голодны не меньше ее, однако, чтобы не привлекать к себе внимание, не решались попросить что-то другое. Им пришлось ограничиться хлебом и вином. Последнее весьма энергично поглощал и господин Мартинус. К изумлению Герлин, Соломон то и дело щедро наполнял и ее кубок.
— Пейте, Герлин, вам это понадобится, — прошептал он ей, когда она, протестуя, накрыла рукой свой кубок. — Эти трактиры…
Герлин поняла, что он имел в виду, когда хозяин наконец указал гостям их комнату. К ужасу женщин — только Марта, похоже, привыкла к таким условиям, — спальня была общей. На соломенных тюфяках по двое и даже по трое расположились как мужчины, так и женщины. Некоторые из них даже разделись, другие же предпочитали спать в недосохшей у камина одежде. Герлин стыдливо отвела глаза, когда мужчина, стоявший неподалеку, с усмешкой стянул штаны. Порядком перебравший господин Мартинус как ни в чем не бывало потащил обоих своих женщин на тюфяк и уложил подле себя — Марию справа, Марту слева. Мария готова была провалиться сквозь землю от стыда, а Авраам кипел от ярости, однако вел себя, на удивление, достаточно спокойно. Господин Бертольд и рыцари, усмехаясь, направились в угол, а господин Леопольд охотно освободил на тюфяке место для Авраама. Соломон расстелил свой плащ на одном из тюфяков у стены после того, как проверил, не течет ли в этом месте крыша — на некоторые тюфяки с потолка капало. Затем он кивнул Герлин.