Удивил Пророк, так удивил, что в пору расспросить подробности, да язык не повернулся. Цветаев сделал только участливое лицо.
– Я проверил, – сказал Пророк, возвращаясь к основной теме разговора. – Все трое с почестями похоронены на «Берковском». А там, как известно, хоронить запрещено.
– Значит, Сашка не виноват? – лицемерно предположил Цветаев.
В восторге он уже собрался было раскрывать карты перед Пророком, но вдруг подумал, что Пророк не будет играть в благородство, не будет разбираться в деталях, вникать в суть проблемы, а пойдёт и убьёт пьяного Орлова. И будет прав! Сто раз прав – нечего к чужим женам приставать! Но тогда их прошлое развалится как карточный домик, от него ничего не останется. Всё быльём порастёт. А этого нельзя допустить. Хватит с меня одного Лёхи Бирсана. И вообще, прошлое дразнить нельзя, оно не для этого создано, оно создано, чтобы в нём прятаться. Пока это ему удавалось всякий раз, как только он вспоминал жену и школьные годы.
– Не виноват, – подтвердил Пророк. – Осталось тебя проверить, – добавил он как бы между прочим и, поморщившись, словно от досады, выпил своё вино. – Кислятина однако!
– Подожди, подожди, а кто же ему руку сломал?.. – удивился Цветаев и стал кое о чём догадываться.
– Этого я не знаю. Может, в горячке не почувствовал?
Ага, иронично подумал Цветаев, тебе руку сломай, посмотрим, как ты запоёшь. Зинка ему руку сломала! Вот кто! И таким образом сподвигла на подвиг. Хороша баба! Цветаев глупо засмеялся, выдавая себя с головой. Если бы он на ней ещё и официально женился! Ляха бляха!
Пророк посмотрел на него с подозрением:
– Ты что-то сказал?
– Ничего не сказал, – опомнился Цветаев. – Представил, как он бандерлога загрыз.
– А-а-а… Ну да, – глядя на него с недоверием, согласился Пророк. – Мне тоже вначале смешно было. Даже очень, – от тряхнул головой, словно отбрасывая наваждение. – Ты, кстати, был с ним, когда его убили.
– Опять намёки?! – нарочно вспылил Цветаев и покосился в окно: луна поднялась выше и вовсю заглядывала в комнату, словно силясь понять, что здесь делают люди, о чём они спорят. Так вот она, эта луна, призывала ни в чём не сознаваться, даже под страхом лишения живота.
Цветаев точно знал, что перед Антоном пасовать нельзя, иначе он завладеет душой, и произведёт над ней вивисекцию, если уже не произвёл; нет хуже зависеть от друга, и самое странное, непонятно зачем? Однако точно не за красивые глазки.
– Никаких намёков. Одна констатация, – сказал Пророк, но сделал это так, словно не доверял Цветаеву.
И правильно, подумал Цветаев, я бы тоже не доверял после всех смертей.